Любимец Бога (дилогия)
Шрифт:
– И всё же, что ты намерен предпринять?
– Для начала всё точно выяснить. Русичи собирают корабль на своей лунной базе «Восток». У нас там есть свои уши. Плюс необходимо направить туда нашего лунного атташе. В соответствии с Конвенцией о Космосе они обязаны его пустить. Вот пусть он и убедится, что на базе у русичей никакого оружия нет, ну и заодно про гиперевик что-нибудь выяснит, – начальник главного разведывательного ведомства страны чуть улыбнулся.
– Если мы даже оперативно выведаем необходимую информацию, русичей мы не опередим. Они уже корабль строят, – хозяин кабинета вопросительно посмотрел на Реда.
– В таком сложном проекте, как строительство гиперпространственного корабля, всё предусмотреть невозможно. Сбои в работе, срыв графика поставок комплектующих, да мало ли что еще. Я, господин Президент, даже уверен, что так оно и будет, – в
– Какое? – по-мальчишечьи нетерпеливо спросило первое лицо государства.
– Русичи строят пилотируемый корабль. Чтобы нырнуть в гиперпространство и вынырнуть из него, присутствие человека, в принципе, не обязательно. Всё сделает автоматика. Но русичам, почему-то, там нужен человек. Значит всё дело в человеке, особом человеке, способном сделать то, чего не может современная электроника. А человек… ммм, не слишком стойкий материал.
Стивен Чейз, глядя на индикатор контроля блокирования информации, медленно произнес:
– Хорошо Билл. Начинай действовать, но… на каждый сбой у русичей ты должен получать у меня разрешение.
– Слушаюсь, господин Президент.
Уже выходя из Овального кабинета, директор ЦРУ обернулся и, кивнув на индикатор контроля блокировки, сказал:
– Не волнуйтесь, господин Президент. Большой Бэби ни о чем не узнает. Хотя для процветания страны можно и пожертвовать своим личным бессмертием. До свидания, господин Президент.
– До свидания, Билл.
«Сукин сын! – глаза Президента вновь скользнули по зеленому глазку индикатора. – Как поддел: «Хотя для процветания страны можно и пожертвовать своим личным бессмертием».
Мысли Президента невольно обратились к тому, что стало, начиная с двадцать второго столетия, самым важным для человечества. Достижения генной инженерии, нейрофизиологии и вычислительной техники позволили человечеству в двадцать втором веке отнять у Всевышнего монополию на бессмертие. Даровалась такая привилегия далеко не всем. А достигалась тем, что люди научились записывать и сохранять информацию, которую мозг воспринимал за весь срок человеческой жизни. Поскольку человеческое «Я» – это совокупность информации, хранящейся в мозге, то избранные определялись после анализа всей информации, записанной крохотным чипом, вживляемым в мозг каждого человека в годовалом возрасте. Этот чип, официально называемый «чипом сбора информации» и единодушно прозванный во всем мире «надсмотрщиком», запоминал все, что думал, видел, слышал, делал человек на протяжении всей своей жизни. Каждый вздох, каждая мысль, каждый поступок фиксировался бесстрастной электроникой. Кроме того, этот маленький «надсмотрщик» ежесекундно контролировал жизнедеятельность всех органов человека. И, если что не так, тут же посылал сигнал тревоги, и умные приборы начинали отчаянную борьбу за жизнь и здоровье своих создателей. Благодаря этому, средняя продолжительность жизни человека уверенно перевалила отметку в сто лет.
Раз в год, в День Веселья информация с «надсмотрщика» сбрасывалась на специальный диск. Один человек – один диск. И если специальный Компьютер Организации Объединенных Наций на основе анализа информации вживленного чипа решал, что конкретный человек почти исчерпал свой жизненный ресурс, то мгновенно просуммировав всё плохое и хорошее, что успел сделать человек за всю свою жизнь, выносился предварительный вердикт – достоин или не достоин этот человек второй жизни. Официально этот компьютер почтительно называли Главным – с большой буквы. Главный Компьютер ООН. Неофициально он получил прозвище Большой Бэби. Большой – за его размеры. Здание, где он размещался, ничем не уступало знаменитому стоэтажному прямоугольнику штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке. Ну а Бэби… – только дети могут быть столь безапелляционны и безжалостны в своих решениях.
Вердикт Главного Компьютера тут же отправлялся в Совет Развития ООН. Так что, если древние египтяне представали перед своим главным богом со свитком папируса, на котором были начертаны их деяния, то современный человек представал перед своим главным богом – Советом Развития со своим диском.
На Земле в двадцать втором веке насчитывалось двенадцать миллиардов человек и, несмотря на большую продолжительность жизни, ежедневно умирало их более трехсот тысяч. Поэтому Совет Развития в подавляющем большинстве случаев просто подмахивал то, что подсовывала ему электронная машина. Заминки случались лишь тоогда, когда вердикт Большого
Стивен Чейз по многочисленным фильмам, статьям, книгам хорошо знал технологию обретения второй жизни. Одновременно с сообщением счастливчику о благоприятном для него решении, в Центр Обновления Человека направлялся заказ на выращивание клона этого человека. Генный материал для этого заготавливался еще раньше, одновременно с вживлением в него «надсмотрщика». Но, если женщине для вынашивания ребенка требуется девять месяцев, то Главному Инкубатору Центра Обновления – всего три недели. И в день он может «родить» до десяти клонов. Затем клон перемещается в Инкубатор Доращивания, где за семь месяцев он достигает биологического возраста в двадцать один год. На всё про всё расходуется около двух килограммов «ускорителя жизни» – волшебного вещества просто баснословной стоимости даже по меркам двадцать второго века. Попутно с доращиванием в мозг клона вгоняется информация с диска человека. Некоторая мелочь отсеивается, пройдя «Фильтры Времени» Большого Бэби. Остается только то, что превысило определенный эмоциональный барьер. Старое одряхлевшее тело и мозг усыпляют, параллельно записывая информацию о последних мгновениях в новый мозг. Связующим мостиком между первой и второй жизнью, своего рода ключом перехода служит бессмертный монолог шекспировского Гамлета «Быть или не быть». К середине его старый мозг окончательно усыпляют, и новый человек заканчивает монолог розовым упругим языком.
Крупным государственным деятелям: президентам, премьер-министрам, высокопоставленным силовикам дана была привилегия – в их рабочих кабинетах можно было включить специальный кодированный ультразвуковой сигнал, который воспринимался и записывался чипами людей, находящихся там. Когда информация, с таким наложенным сигналом попадала в Главный Компьютер, она блокировалась и, хотя запоминалась, но анализу не подвергалась. Эдакая модернизированная дипломатическая неприкосновенность. Королева вне подозрений.
Глаза Президента США невольно обращаются к индикатору блокировки – современной индульгенции отпущения грехов. – А если русичи нас обойдут? Обойдут при моем президентстве? Опять эти русичи. Вечно они не дают спать спокойно Президенту Соединенных Штатов Америки».
Объединенная Русь. Россия. Москва. Кремль. Рабочий кабинет Президента Объединенной Руси. За два с лишним года до описываемых событий. 2 апреля 2188 года. Среда. 20.45 по местному времени.
Запоздалый, холодный весенний ветер бушевал над древней столицей Объединенной Руси. С воем несся он вдоль пустынных московских улиц, словно ища жертву. Его мощные порывы хлестали невозмутимые стены домов, бились в лобовые стекла автомобилей, пытаясь достать укрывшихся в них людей. Но человечество давно уже научилось справляться с такими капризами погоды. В комфортабельных жилищах умная электроника поддерживала уютные двадцать три – двадцать четыре градуса. И поэтому, казалось, неугомонное дитя атмосферы бесновалось еще больше, одновременно жалуясь далеким и равнодушно-холодным звездам. Впрочем нет. Несколько огромных красных звезд были и близки, и отнюдь не холодны. Звезды, не гаснувшие несколько веков, ставшие уже талисманом столицы, гордо сияли над Кремлем. Это был символ власти над одной шестой частью земного шара. Сама власть располагалась чуть ниже в роскошных старинных кабинетах. Эти кабинеты видели много, казалось, воздух здесь еще вырывался предсмертным хрипом царевича Ивана, убитого своим отцом Иваном Грозным, или звучал веселыми голосами военачальников, победивших во Второй мировой войне. В этих кабинетах творилась История.
– Здравствуйте, Сергей Павлович, – Президент Объединенной Руси Владимир Сергеевич Орлов, невысокий, крепко сложенный, начинающий лысеть мужчина, встретил гостя у дверей своего кабинета.
– Здравствуйте, Владимир Сергеевич, – пожилой, грузный человек с венчиком седых волос, окаймляющих обширную лысину, заведующий лабораторией общей физики Сергей Павлович Хохлов пожал протянутую руку.
– Присаживайтесь, – Орлов жестом указал на диван.
– Ну а теперь, изложите суть дела, о котором вы отказались сообщить даже моему секретарю. Не доверились вы ни видеофону, ни записке на мое имя. Сказали только, что речь будет идти о гиперпространствею. Признаться, только ваш авторитет ученого заставил меня согласиться на встречу с вами, – Президент улыбнулся.