Любимец принцесс: Измененная версия. Спэшл

Непьющий Философ

– Вы кого взяли, идиоты?

– Не понял.... - пробормотал старший.
– Тэппея Ариму, кого же еще...

– Чего?
– взревел Маэда.
– Какого Ариму? Я вам чью фамилию назвал? Чью, спрашиваю, фамилию?

Я с достоинством поклонился.

– Ну, идиоты! Ну, совсем уже! Головы бы вам оторвать!

– Да что случилось-то?
– грубо спросил верзила у окна.

– Что случилось?
– Маэда весь побледнел, лоб покрылся испариной.
– Да вы хоть знаете, кто такой вообще Тэппей Арима? И какими делами он ворочает? Да за ним уже целая бригада выехала, сейчас нас тут всех перестреляют, и по кусочкам в унитаз спустят, а вы еще спрашиваете, что случилось.

– Мы кусочками в унитаз не спускаем, - вежливо сказал я.
– Просто делаем химическую кастрацию, и вообще мы за гуманизм во всем мире.

– Так, ладно, - Маэда лихорадочно соображал.
– Черт с ним, надо думать. Господин Арима, вы ведь вообще на нас не в обиде, правда? Обознались слегка, сами знаете, как трудно сейчас работать....

– Ты что, его отпустить собрался?
– старший резко перешел на грубый тон.
– Он же нас найдет, и... сам понимаешь, что сделает.

– Да больно вы мне нужны....

– Заткнись! Маэда, отпускать его никак нельзя. И потом, нам деньги нужны, а мы уже за выкуп договорились. Посидит чуть в подвале, ничего страшного с ним не случится.

– Может, его того?
– предложил Второй.
– Ничего не знаем, ничего не видели. А звонили вообще не мы, какие-то хулиганы телефонные.

События явно принимали неблагоприятный для меня оборот. Хрен его знает, до чего эти умники договориться могут. Пользуясь тем, что все внимание было сосредоточено на начальнике, от которого ждали ответа, я незаметно сместился чуть вправо. Оружия у меня с собой не было. Хотя нет, было кое-какое - металлические вставки в ботинках, да алмаз на обручальном кольце, который, при умелом пользовании, превращается в неплохой режущий предмет. Я же акула бизнеса, всегда зубы наготове держу, если понадобится кого-то перекусить пополам.

– Есть у меня одна идея. Надо его избить хорошенько, чтобы до полусмерти, и где-то на обочине леса выбросить. Пока он выздоравливать будет, пока вспомнит, что да как, мы уже за границу уедем.

– Всегда выход найдешь, - с облегчением вздохнул старший, и начал медленно поворачиваться в мою сторону.
– Значит, так, Арима....

– Подождите, у меня тоже есть предложение! Давайте так: вы меня отвозите домой, а я вам выплачиваю не три, а пять миллионов. По одному на каждого. И даю твердое слово, что забуду всю эту историю. Только с одним условием: вы Сэйке скажете, что как бы нечаянно меня ногой в пах ударили, и поэтому....

– А это мысль, - заметил Второй.

– Ну, идиоты!
– Маэда схватился за голову.
– Он даже доступа к контрольному пакету акций "Арима Инк" не имеет, где он вам найдет целых пять...

– Господа! Граждане! Товарищи!
– его беспокойство и неуверенность остальных подали мне безумную идею.
– Да что вы его слушаете! Он же вас обмануть хочет! Знаете, как он будет три миллиона делить? Один себе, а остальные два - вам на четверых. Разве это справедливо?

– Кстати, в последний раз так и было, - угрожающе прогудел старший.

– Мы же живем в Японии! Маленькой стране, где зародилась "якудза", которая наводит ужас даже на большие европейские страны! У всех здесь равные возможности!
– меня опять понесло. Не удивился, если бы все сейчас сделали приветствие "Хайль Гитлер!".
– Долой тех, кто притесняет нашу свободу! Даешь свободу слова бандитской общине! Свергнем посредников, и будем сами грабить, убивать, похищать, как это делали наши предки и предки наших предков! Ура!

– Долой начальство!
– поддержал Второй, и, развернувшись, засветил Маэде кулаком в глаз.

Как видимо, у наемников уже давно сложились не самые приятные отношения со своим координатором, и моя речь подействовала на них как взрыв бомбы замедленного действия. Маэда улетел в угол, воспользовавшись моментом, я толкнул старшего в спину, перемахнул через стол, и бросился к входной двери.

– Держи его!

Дверь оказалась деревянной, запертой на непрочный засов. Моей массы в шестьдесят килограмм, помноженных на скорость в сколько то там километров в час, оказалось вполне достаточно. Навалившись на нее всем телом, я вывалился во двор, где у покосившихся ворот стоял какой-то древний тарантас. А еще вокруг была полная, беспросветная темнота. Качнувшись назад, я затормозил возле калитки, и уже хотел было прыгать, как сзади затопали.

– Стоять!

С сожалением вспомнив, как круто было в последний раз, когда у меня был гранатомет, я развернулся, и приготовился к драке. Сначала досталось Второму - удар ботинком с железной вставкой сопровождался треском ломающейся кости в области левого бедра. Как-то странно всхлипнув, он повалился вперед, едва не увлекши меня за собой. Третий увернулся, перехватил мою руку, и заломил за спину, пока Первый готовился выпустить очередь из пистолета. Извернувшись, я пнул его ногой по руке с оружием. Тра-та-та, коротко протарахтела очередь, и все стихло, как будто трактор заглох.

– Ты что делаешь, идиот, совсем уже...

– А что такое, предупредительный выстрел в воздух....

– Какой, к черту, предупредительный, ты же убил его!

Не делая ни единого движения, я обмяк, высунув язык набок. Перехватив поудобнее, громилы потащили меня внутрь. Сколько еще времени мои парни будут добираться, полдня, что ли?

– Что там?
– раздался голос старшего, и я ощутил, как меня осторожно кладут на твердую деревянную поверхность стола. Продолжая изображать безжизненную куклу, я чуть приоткрыл глаза. В поле зрения появилась чья-то спина, а самое главное - пистолет, торчащий в открытой кобуре на поясе.
– Придурки.... Тащите аптечку.

У меня был последний шанс, и глупо было им не воспользоваться. Птичкой взлетев со стола, я правой рукой обхватил горло старшего, а левой прижал к его горлу алмаз на пальце. Да, ребятки, плохо вы меня обыскали, в любом приличном заведении вас бы за такой обыск на ноль умножили. Громилы так и застыли в растерянности.

– Не шевелиться, - приказал я.
– Оружие на пол, сами на колени.

Они медлили. Пришлось чуть надавить пальцем, и старший взвыл от боли, когда грань алмаза порезала ему кожу. Я повторил приказ, и они, наконец, подчинились.