Шрифт:
Маленькая Маша стояла на перроне, хмуро поглядывая на бабушку, которая вытаскивала чемодан из вагона поезда " Москва-Брянск".
Какая же это несправедливость! Первые школьные летние каникулы в жизни, а ее отправили в ссылку к бабушке, в то время, как брата Петю повезли на море.
–У тебя аллергия почти на все, а там возможности готовить не будет, дочка. Зато, когда приедем с моря, то заберем тебя из Брянска и купим большую куклу, – обещала мама, радостно примеряя купальник.
"Да конечно, – думала Маша, – аллергия. Один раз клубники переела и обсыпало. Просто Пете уже 12 и за ним так смотреть не надо, как за мной. Ну и ладно. Ну и пожалуйста".
Плацкарт, нижняя и верхняя полки для Маши и бабушки, и народу по самое " не могу". Хлопающая дверца туалета через каждые пять минут, не самые ароматные запахи, парящие в воздухе, но первоклашке всегда нравились путешествия и даже в этот раз она испытывала приятное волнение.Родители не любили брать девочку с собой. Да и Петю до последнего времени тоже.
–На отдыхе надо отдыхать, – любил говорить папа с умным видом, потрясая указательным пальцем.
Когда рано утром поезд прибыл на нужную станцию, суета на перроне была все равно неимоверная.Так как вокзальчик был не большой, казалось, что туда набилась добрая половина города. Маша видела, как люди улыбались, обнимались, плакали от счастья, что увиделись вновь.
"А я от обиды сейчас зареву" пронеслось в голове у девочки. И только она собралась привести в исполнение свою задумку и зарыдать белугой, как бабушка лихо подхватила ее под руку и они влились в общий людской поток, вытекающий с территории вокзала.
Оказавшись у выхода, Маша почувствовала манящий аромат жаренных пирожков.
–Ба, я есть хочу, – пробубнила девочка, дергая бабулю за юбку.
–Машуня, пирожок будешь?
–Смотря какой, – с театральной грустью в голосе проронила внучка.
Не может же она прямо вот сейчас, тот ореол тоски и печали, который выстраивался долгие дни, разрушить за секунду только потому, что в носу щекотало от вкусного аромата.
–Женщина, женщина, – стала размахивать активно руками бабушка, привлекая внимание продавщицы пирожков, которая ходила взад и вперед у вокзала, перетаскивая огромный железный жбан.
–Да, какие желаете? Есть с капустой, яйцом, беляши, с повидлом.
–А какое повидло? – проглатывая слюну, спросила Маша.
–Яблочное.
–Хочу!
Бабушка улыбнулась и протянула деньги.
–Нам с повидлом. Два.
Жизнь всегда становится прекраснее, когда у тебя в руках теплый пирожок, завернутый в кусочек оберточной бумажки. Да и ждать троллейбус уже не так печально.
Когда пришел их рогатый транспорт, то, загрузив сначала чемодан, потом себя, они поехали туда, где девочке предстояло провести ближайшие четыре недели.
Маша сидела у окошка и смотрела на пробегающие мимо маленькие улочки с невысокими домами, скверики, зеленеющие то там, то тут. А вот и хлебобулочный заводик, в который они ходили прошлым летом за теплым и душистым хлебом, когда были у бабули вместе с Петей.
–Машунь, на выход. Наша остановка, – проговорила ещё такая на вид молодая бабушка, отрывая девочку от созерцания Брянска.
Дома у бабушки пахло по особенному. Чем-то сладким и легким.
Однокомнатная квартирка на первом этаже пятиэтажки как-будто немного уменьшилась за год. А может быть это Маша подросла?
Металлическая дверь, обитая подобием коричневой кожи, узкая прихожая, плавно перетекающая в комнату, тут же в коридоре ответвление в ванную комнату, в которой стояли и унитаз, и ванная, а далее второе ответвление в кухню с газовой плитой, на которой бабуля жарила самую вкусную картошку на свете.
Конец ознакомительного фрагмента.