Любить мужчину

Берристер Инга

И Кристи приняла решение.

Через полчаса она уже умылась, оделась, высушила волосы и наложила макияж, а потом приготовила себе кофе и тосты. Есть ей совершенно не хотелось, но она заставила себя позавтракать.

Бросив взгляд в зеркало, Кристи подумала, что на работе по ее виду все догадаются о том, что произошло. Правда, в случае чего можно будет свалить утомленный вид на проблемы с коттеджем.

Коттедж… Девушка похолодела. Что теперь с ним делать? Она ведь решила прервать всякие отношения с Айвором, но, пока существует

проблема коттеджа, не имеет права делать такие резкие шаги.

Айвор получил ее согласие продать коттедж. И теперь, независимо от того, состоится эта покупка или нет, ей не остается ничего другого, как ждать.

Потому что не в том она сейчас положении, чтобы проявлять свою гордость.

На работу Кристи приехала раньше обычного. У нее был свой ключ от кабинета, и она сразу же прошла к себе.

Не прошло и пятнадцати минут, как зазвонил телефон. Она сняла трубку и, еще не сказав “алло”, услышала голос Айвора:

— Кристи, спасибо тебе за чудесную… Только в чем дело? Почему ты ушла и не разбудила меня? Мне надо тебя видеть.

Она, конечно, ожидала, что ей больно будет его слышать, но теперь к чувству вины добавилось ощущение полной незащищенности. На Кристи сразу же нахлынули воспоминания о том, как он трогал ее, что говорил, что она ему отвечала. Отчаяние захлестнуло ее.

— Кристи! — взволнованно произнес Айвор, напуганный ее молчанием.

Она хотела повесить трубку, но потом передумала, решив, что это было бы трусостью.

— Я не хочу с тобой встречаться, Айвор. Теперь это ни к чему.

В трубке раздался тяжелый вздох, такой явственный, как будто они опять находились в одной комнате.

Интересно, задумалась Кристи, одетый он стоит у телефона или в том виде, как был с ней в постели? Эта загорелая кожа, победоносная мужественность… Несмотря на чувство вины и отвращение к себе, она живо, в деталях представляла себе его облик.

— Что значит “ни к чему”? — В его голосе звучало смятение. — Кристи, пожалуйста…

— Нам больше не стоит ни видеться, ни разговаривать, — произнесла она резко, боясь в глубине души, что эта решимость в следующую секунду ослабеет.

Кристи уже тянуло к нему — и чувствами, и телом. Ей хотелось кричать, умолять Айвора заверить ее в том, что у него нет на свете никакой другой женщины — так испуганному ребенку надо, чтобы его успокоили. Но она открыла для себя раз и навсегда, что успокоение невозможно.

И Кристи положила трубку. Дело сделано. Пути назад нет.

Чувствовала она себя ужасно. У нее раскалывалась голова, таблетки не помогали, и Грег сокрушался по поводу ее болезненного вида.

Подошло время обеда. Когда Кристи встала из-за стола, дверь распахнулась, и она увидела перед собой Айвора. Выражение мрачной решимости было написано на его лице.

— Ну, давай поговорим.

— У меня сейчас обед, — быстро проговорила Кристи.

— Тем лучше. Я пойду с тобой. Хотя вряд ли ты захочешь,

чтобы люди слышали то, что я должен тебе высказать.

Сейчас он будет говорить о Гейл, промелькнуло в голове у девушки. В выражении его глаз не осталось ни следа вчерашней нежности, а только голая решимость и ярость, заставлявшая ее сердце бешено колотиться… Кристи растерянно переводила взгляд с лица Айвора на дверь, которую он вдруг со всего размаху захлопнул.

— Вот так будет лучше всего. И он подошел вплотную к ее столу. Кристи полагала, что разделяющее их пространство может служить для нее защитой, но она заблуждалась. Айвор перегнулся через стол и, казалось, готов был перебросить ее на свою сторону.

— Я хочу знать, что случилось! — выкрикнул он с дрожью в голосе. — Этой ночью…

"Этой ночью”, эхом отдалось в голове у Кристи. Она сама себе была отвратительна, и это отразилось у нее на лице.

— Давай считать, что этой ночью ничего не было, — тихо произнесла она.

— Да? С какой же это стати? — с издевкой поинтересовался он. — Ты что, не такой человек, как все? У тебя ледяное сердце, не способное испытывать живые чувства и желания? Можешь не кивать, я все равно тебе не поверю. Ты хотела меня сегодня ночью, и отрицать это бессмысленно.

— Нет! — выкрикнула Кристи, но Айвор, не обращая внимания на ее реакцию, продолжал:

— Нет? Может быть, я только вообразил, что ты мне говорила, как хочешь меня, как жаждешь моих рук, моих губ, всего моего тела? Или мне приснилось, как ты сама просила у меня позволения дотронуться до меня и при этом изнемогала от желания? Посмотри правде в глаза! Ты живой человек со всеми присущими ему страстями. И ты попросту солжешь, если будешь отрицать, что вчера ты испытывала наслаждение в моих объятиях.

Я знаю, как тяжело тебе было потерять родителей, но ведь нельзя же из-за этого навсегда отказываться от личной жизни. Выходит, ты трусиха, Кристи, трусиха и обманщица. Впрочем, можешь не беспокоиться, — прибавил он ледяным тоном. — Я ни о чем не буду тебя просить или умолять. На что мне женщина, которая ко мне ничего не испытывает?

С этими словами Айвор распахнул дверь и, вылетев в коридор, резко захлопнул ее за собой.

Кристи осталась сидеть неподвижно, не в силах даже пошевельнуться.

Это вторжение было неожиданным, и она не успела подготовиться к разговору с Айвором. Ей казалось, что он будет расспрашивать о причине ее ухода, и она собиралась напомнить ему о Гейл…

Но вот он ушел, а его гневная речь, словно эхо, продолжала звучать в сознании Кристи. Это были обидные, жестокие слова, в которых, тем не менее, крылось горькое зерно истины. Ведь до сегодняшней ночи она действительно была такой, как он описал, боясь в своих увлечениях заходить за раз и навсегда установленные границы. Всего раз в жизни позволила себе завести роман, но не раскрылась как женщина…