Любить Не модно
Шрифт:
Думаю, со стороны мы выглядим, как две побитые жизнью законченные неудачницы.
Вот только в этот раз меня не жизнь побила, а скорее, - её нелепая ошибка по имени Жанна. И её куриная свита, что устроила нам «тёмную» прямо за воротами школы. Точнее, в потасовку всё это дело переросло лишь тогда, когда я отказалась извиняться по её требованию, да и Жене молчать велела. С чего вообще ради, мы извиняться должны? Ну и что, что я на личности перешла?.. Это ведь Жанна! Для таких, как она, подобные перепалки – смысл всей жизни, оскорбило
В общем, где-то между «Извиняйся, или тебе не жить» и «А не пойти бы тебе к чёрту?», меня с такой силой толкнули в спину, что, учитывая ещё и эффект неожиданности, ноги подвели меня и отправили в полёт прямиком к дереву. С мощным и шершавым столбом которого и встретилась моя скула. Женя тут же бросилась ко мне (что было крайне опрометчивым поступком, потому что её бить вроде как не собирались), но как это зачастую бывает, угодила под «обстрел», и получила локтем в челюсть от одной из кур, что замахивалась на меня. А попала Жене по лицу.
Больно было нам обеим.
А дальше… кто-то закричал из окна рядом стоящей пятиэтажки, что вызовет милицию, и мы с Женей, воспользовавшись удачным моментом, как две последние трусихи, поджав хвосты, бросились наутёк.
Даже не знаю, преследовала нас Жанна, или нет… Всё о чём думала, пока бежала, так это о том, что завтра моё лицо будет выглядеть ужаснее не придумаешь, и о том, что адреналин, однако, способен вызвать приступ странного припадочного смеха.
Я всё ещё продолжала давиться смешками сумасшедшего, когда Женя буквально втащила меня в «Клевер» вслед за собой, заверяя, что тут мы будем в безопасности. Вот тут-то я и рассмеялась ещё громче. О, правда? Здесь я буду в безопасности? Да это заведение – сцена для моего позора!
Надо было видеть глаза Выскочки в этот момент. О, это было что-то! Никогда ещё его таким не видела. Первая мысль – выгонит. Вот прямо сейчас схватит за шиворот и вытолкнет обратно за дверь, чтобы посетителей кафе своим безумным видом не пугала. Вторая мысль – а может мне самой уйти? Уж очень странно он на меня смотрел. Третья мысль – как же чертовски хорошо на нём сидит обычная чёрная футболка; идеальная «обёртка» для идеального мужского тела. И четвёртая мысль – «Очнись. Ты его ненавидишь!».
Сперва глаза Мити в удивлении округлились, как теннисные мячики; полный смешанных чувств взгляд пробежался от Жениного лица к моему, затем, будто бы рентгеном всё моё тело просканировал: сверху донизу и обратно, словно проверяя все ли конечности на месте. А затем его глаза с нескрываемым осуждением сузились и впились в меня обвинительным взглядом в стиле «Ни дня без приключений?! Ходячая катастрофа!». Вот только ему то что? Мои приключения, хочу и «приключаюсь».
— Боже! Что с вами, девочки? — а этот голос принадлежал Алине, которая ожила быстрее, словно в пол вросшего Выскочки, выбежала из-за прилавка и уже спустя миг осматривала подбородок Жени со встревоженным видом, задавая множество ненужных вопросов.
Спасибо Жене (в очередной раз), она избавила меня от перечисления сухих фактов, и рассказала этой парочке о том, что произошло во всей красе.
После чего мы и получили по пакетику льда и по чашке ромашкового чая.
И вот теперь эти двое уже как минут десять стоят у прилавка и метают в нас настороженные взгляды.
— Чего уставились? — ворчу во второй раз, и слышу Женин смешок:
— Решают, что с нами делать.
— А что с нами делать?
На Жениных щеках вспыхивает лёгкий румянец:
— Так ведь положено родителям сообщить… вроде как. Да и в школе, наверное, с этим разбираться будут.
— С чем? — фыркаю, плюхая пакетик со льдом на столешницу. — И для чего? Оно тебе надо? Мне – нет. Ладно, я домой пошла.
— О Боже-Боже-Божечкииии! — внезапный Женин писк, будто стереозвуком взрывает голову, вынуждает подпрыгнуть на месте и вновь упасть на стул, так не вовремя напомнив копчику, что такое боль.
— Да чтоб те…
— Он здесь! Он здесь! Он здееесь! — Женя напоминает психопатку, которая пугающе резко вспомнила, что она психопатка! Заёрзала на стуле, глаза, как шары выпучила, взгляд перепуганный до смерти, губы дрожат…
— Ты больная?.. Ну, в смысле: нехорошо тебе? — тут же исправляюсь в выражении. Да мало ли что… Отодвигаюсь подальше и не без опасения смотрю на Женю, которую будто подменили.
— Только не оборачивайся, — умоляюще шепчет, и едва своим травмированным подбородком в столешницу не вжимается, выгибая спину и очевидно прячась за меня. — Не оборачивайся, Крис, умоляю.
Оборачиваюсь.
О… ну теперь ясно всё!
— От парня прячемся? — весело смотрю на Женю, и та злобно шипит в ответ:
— Тшшшшш! Ты чего? Молчи, умоляю. Почему он здесь? Зачем пришёл? Ещё ж не вечер даже... — говорит сама с собой.
А я вновь оборачиваюсь, решая получше рассмотреть объект Жениного обожания. Хм… Ничего такой. Лет двадцать, может чуть больше. Невысокий, но коренастый, широк в плечах, русые волосы ёжиком острижены, светлые глаза блуждают по залу, будто выискивая кого-то, а на груди красуется большое мокрое пятно.
— Эй, Арчи! — находит глазами Митю и тут же бросается в его сторону, шипя с возмущением: — Вот на фига ты моё пиво взболтал, а?!
— Так ты ж сказал, до вечера пить не будешь, — усмехается в ответ Митя.
— Козёл ты, понял?!
— Кто это? — глядя на парня, интересуюсь у Жени, которая всё ниже по спинке стула съезжает, и с виду будто бы всем Богам молится, чтобы те сделали её невидимой.
— Рома. Барабанщик в Митиной группе. Двадцать один год. Живёт в доме напротив моего, — отзывается, будто некролог зачитывая.
— И ты в него по уши влюблена, — хихикаю, и лицо Жени вспыхивает с новой силой.
— Ну только если чуть-чуть, — мямлит.