Любители мудрости. Что должен знать современный человек об истории философской мысли
Шрифт:
Дэвид Юм. Реальность или иллюзия
Чем-то средним между воззрениями эмпиризма и рационализма, но в то же время вполне самостоятельным в философии Нового времени было учение английского мыслителя Дэвида Юма. Один из основных философских вопросов – о соотношении мира и человека – решается у него достаточно самобытно. Если Бэкон выводил человеческое сознание из внешнего мира, а Декарт, наоборот, из мышления – окружающую действительность (а вернее, знания о ней), то Юм жестко разграничил области объективного (внешнего, физического) и субъективного (внутреннего, духовного) и фактически снял вопрос об их соотношении и взаимодействии.
Мы уже неоднократно отмечали, что наши представления о существовании окружающего мира присутствуют в сознании благодаря тому, что мы видим, слышим, осязаем, обоняем и так далее. Если бы у человека с рождения не работал ни один
Еще греческий софист Протагор говорил, что человек – это мера всех вещей, то есть утверждал несуществование общезначимого и для всех одинакового: что кому кажется, то для каждого и есть истина. Иначе говоря, мы не знаем, каков мир сам по себе, но знаем то, как каждый из нас его воспринимает или видит, не ведая объективной картины вещей, каждый имеет свое собственное представление о реальности.
Последний и самый известный греческий скептик Секст Эмпирик уделил этой проблеме также немало внимания. У всех живых существ, говорил он, по-разному устроены органы чувств, поэтому неудивительно, что картина мира у каждого существа какая-либо своя и значительно отличается от восприятий других. Так, например, представим, что перед нами – комнатное растение. Наблюдая этот предмет, мы скажем, какой он величины и формы, каков его цвет и запах, гладкие или жесткие у него листья, сухой он или влажный и тому подобное. Таким образом, в нашем сознании сложилось определенное представление о нем. А теперь вообразим, что по данному растению ползает, скажем, муравей и тоже воспринимает его своими органами чувств, которые у него устроены совершенно иначе, нежели наши. Так вот, его впечатление о данном предмете будет ли таким же, как и у нас? Скорее всего, оно будет совершенно другим. Стало быть, известно, какую картину действительности рисуют каждому живому существу его органы чувств, но мы ничего не можем сказать о том, каков мир на самом деле.
Но если даже, продолжает Секст Эмпирик, не сравнивать восприятия человека и всех других живых существ, а остановиться на чувственном опыте только людей, то и в этом случае нам не откроется объективная картина вещей. Ведь органы чувств у всех устроены неодинаково: один лучше видит, другой – слышит, третий – обоняет, а значит, и картина мира у каждого из нас будет отличаться от впечатлений любого другого. Например, человек, лишенный зрения и слуха, будет считать, что нет вообще ничего видимого и слышимого, нет цветов и звуков, а есть только осязаемое, обоняемое и вкусовое. А насколько отличается мир, видимый человеком со стопроцентным зрением, от восприятия близорукого: стоит последнему надеть очки, как все вокруг него преображается и становится совершенно иным. Следовательно, мы можем сказать, какой нам кажется действительность в зависимости от наших чувственных данных, но ничего не знаем о том, какова она сама по себе.
И наконец, греческий скептик предлагает нам следующий замечательный пример. Представим себе, что перед нами яблоко. Оно желтое (зрительное впечатление), гладкое (для осязания), благоуханное (восприятие обоняния), сладкое (на вкус) и хрустящее (для слуха). У нас пять органов чувств (так мы устроены), и поэтому нам кажется, что у наблюдаемого предмета пять вышеперечисленных качеств. Но если у яблока не пять качеств, а, скажем, десять, то сколько бы их мы воспринимали? Все равно пять, потому что у нас нет тех органов чувств, которыми мы могли бы воспринять оставшиеся качества. А если бы у яблока было только одно качество, то сколько мы в данном случае воспринимали бы качеств? Все равно пять, потому что каждый орган чувств это одно качество преподносил бы нам по-своему. И даже если бы у яблока вообще не было никаких качеств, то мы воспринимали бы их ровно пять, так как каждый действующий орган чувств рисовал бы нам некую определенную реальность. Значит, мы вообще не в состоянии сказать, каков предмет на самом деле и что собой представляет, но можем знать только, каким он нам кажется в зависимости от устройства наших чувств. Мы видим мир не таким, какой он сам по себе, но всегда – только таким, каким должны и единственно можем его увидеть в силу своей чувственной организации (своего физического устройства). Философская традиция, начинающаяся с Протагора и проходящая через учение греческих скептиков, называется субъективизмом (объективная реальность недоступна, но вполне известно, какой она представляется (кажется) познающему человеку – субъекту).
Юм был последователем и продолжателем в новой философии этого направления и говорил, что когда мы воспринимаем какой-либо предмет, то в любом случае имеем его зрительный образ, слуховой, осязательный и так далее. Мы узнаем о наличии предмета через наши ощущения или чувства. Поэтому правильнее говорить, что перед нами не предмет, а сумма наших ощущений или чувственных его восприятий. Ведь вне и помимо чувств мы не могли бы вообще ничего воспринимать. Мы имеем дело не с действительностью, а с нашими ощущениями этой действительности, которые для нас и являются настоящей, безусловной и первичной реальностью, то есть самой действительностью. Что стоит за ними – неизвестно. Какой реальный мир за ними скрывается,
Ничего говорить о настоящей реальности мы не можем и познать ее не в состоянии. Нам всегда будут неведомы причины происходящего, связи предметов и событий и взаимодействия вещей. Мы можем не объяснить совершающееся, а всего лишь описать свой чувственный опыт, наш ум бессилен открыть невидимые механизмы существующего, но способен только наблюдать кажущееся. Поэтому знать ничего невозможно.
Однако мы наблюдаем вокруг себя некую последовательность вещей и стабильность происходящих событий (день сменяется ночью, а зима – летом, булыжник непременно тонет в воде, газ горит и взрывается, любой живой организм нуждается во влаге, планеты движутся вокруг Солнца, а человеческий глаз воспринимает только освещенные предметы), в силу чего непроизвольно ожидаем, что в будущем они будут происходить так же, как в прошлом, что сегодня все совершится так же, как было вчера. Мы фактически бессознательно надеемся на то, что завтра солнце взойдет на востоке и будет новый день, что благодатная весенняя почва примет брошенные в нее семена и на исходе лета даст нам свои плоды, что у разожженного костра будет тепло и что вступивший в юность человек станет искать любви… Из нашего непроизвольного ожидания вырастает привычка к устойчивому порядку вещей, из привычки же рождается вера в этот порядок. В данном случае понятие «вера» трактуется предельно широко: речь идет не о веровании в потусторонние, сверхъестественные, высшие силы, но о вере во все происходящее вокруг нас. Поскольку мы ничего не можем знать о мире, нам ничего не остается, как верить в него. Мы верим, что весной должны разлиться реки, что всякий родившийся человек растет и взрослеет, что за год Земля непременно обернется один раз вокруг Солнца и что на ясном ночном небосводе обязательно будут видны мириады далеких звезд. Эта всеохватывающая вера и есть главная характеристика нашего существования. Дэвид Юм назвал ее «естественной религией», то есть верой в существующее, в наличное и повседневно нас окружающее Бытие. В состоянии этой веры все мы и живем, некоторые, правда, говорят о том, что могут что-то достоверно знать, и пытаются постичь некие истины существующего, однако все их усилия совершенно напрасны.
Век Просвещения. Плюсы и минусы прогресса
Эпохой Просвещения, как правило, считается XVIII век. Знаменитыми просветителями были французские философы Вольтер, Монтескье, Руссо, Кондильяк, Ламетри, Дидро, Гольбах и другие. Каждый из них написал немалое количество сочинений и изложил свои воззрения по различным философским вопросам. Не рассматривая взглядов каждого представителя французского Просвещения, выделим наиболее общие и существенные черты их идейного наследия.
Для всех просветителей была характерна секуляризация мышления, и каждый так или иначе выступал с критикой теистической христианской религии как мировоззрения. Большинство из них разделяли точку зрения деизма, в котором Богу отводится всего лишь роль первотолчка, исходной причины мироздания (Он создал мир, но после этого Его нигде, никак и никогда нет). Деизму понятие о Боге требуется только для объяснения происхождения мира и больше ни для чего. Некоторые просветители разделяли атеистические воззрения. Атеизм – это отрицание существования Бога. В любом случае для всех философов Просвещения центральной реальностью и главным объектом изучения был физический мир, или природа, которую, как они считали, можно понять и объяснить из нее самой, то есть найти естественные причины всего существующего и происходящего и не прибегать к понятиям о потустороннем, таинственном и неведомом. Эта характерная черта их мировоззрения называется натурализмом.
Самым же совершенным существом природы является, по их мнению, человек. Эта особенность, как мы уже знаем, называется антропоцентризмом. Человек же вполне способен постичь окружающий мир, думали просветители, и поставить его себе на службу. У познания нет границ и препон: тайны Вселенной должны открыться перед могуществом человеческого интеллекта. Как видим, просветительская философия отличалась познавательным оптимизмом и рационализмом, ее представители безгранично верили в совершенство разума, всесилие науки и безусловность прогресса. Последние три понятия они почти обожествляли. Кроме того, просветители одной из своих основных задач считали повсеместное распространение главных идей новой философии, созданных еще в эпоху Возрождения, то есть в буквальном смысле стремились к просвещению широких масс населения, в силу чего их культурная деятельность и вошла в историю под названием Просвещение.