Люблю свою работу
Шрифт:
Гром внимательно меня выслушал, попутно задавая уточняющие вопросы.
— Кстати, — сказала я. — Советую получше осмотреть квартиру, в которой обнаружили Семенова. Думаю, где-то в прихожей или в комнате должна быть «закладка».
Гром одобрительно кивнул.
— Мы пришли к такому же выводу. Крошенинникова использовали «втемную», значит «закладка» была установлена в квартире. Точнее, ее обнаружили в прихожей.
— А Крошенинников это кто? — полюбопытствовала я.
— Твой знакомый — Шурочка, — Гром улыбнулся. — У него, кстати, все в порядке. Уже вернулся домой и утром должен был объявиться на работе. Пусть дальше, хм, трудится.
— Не исключено, — заметила я, — что Верунчик… ох, простите, Петрушкова попытается его шантажировать убийством Семенова.
Гром хитро посмотрел на меня, очевидно,
— Мы учли это, — сказал он. — Нам вариант шантажа только на руку. В этом случае страх Крошенинникова, от которого до конца избавиться ему так и не удалось, будет выглядеть для Петрушковой вполне естественным. А самому Шурочке будет оказываться больше доверия, ведь твои друзья будут считать, что он у них полностью в руках. Кстати, есть свидетельство того, что Петрушкова лично принимала участие в похищении документов. В ее домашнем сейфе, помимо документов Семенова и копий других документов, обнаружилось еще кое-что любопытное. После нескольких ловко проведенных акций дамочка, очевидно, уверовала в свою полную безнаказанность. Или, напротив, таким образом подстраховывалась. Как думаешь, что она там хранила?
Я мгновенно почувствовала себя как на экзамене. Что же там еще могло быть? Учитывая слабость Верунчика к материальным ценностям, ее азартность, она едва ли могла удовлетвориться только перепродажей документов. Кроме того, наверняка продумала ситуации, когда клиент мог оказаться «пустышкой», то есть на самом деле не иметь доступа к секретной информации. Да и не каждого секретоносителя вот так запросто «подоить» можно. Но ведь работа проведена, объект разработан, сообщники требуют вознаграждения за труды. Да и подстраховка в случае чего не помешает, если вдруг объект о чем-то догадается, в позу встанет, угрожать начнет. В разработке объектов активно используют прослушивающую аппаратуру. Чем при таком раскладе проще всего шантажировать объект?
— Полагаю, в сейфе хранятся аудиокассеты, на которых зафиксированы наиболее интересные эпизоды любовных забав объектов.
— Преимущественно гомосексуальные контакты, — уточнил Гром. — Кое-что фотографиями снабжено, в качестве подкрепляющего материала. Хороший рычаг для нажима на непокорных высокопоставленных особ. Кстати, некоторые из них делились секретной информацией со своими возлюбленными открытым текстом и без всякого нажима: тут похвастался, там пожаловался, как это обычно бывает. Все это, естественно, тоже зафиксировано. Мы сделали копии всех имеющихся записей…
И когда только успели? Шустро работают.
— …Практически все пленки были подвергнуты монтажу. Судя по оставшемуся тексту, вырезались куски, не представляющие интереса. Остальное хранилось до поры до времени, везде даты, фамилии. Очень любопытная фонотека. Материала прорва. А вот последняя запись лежала отдельно, причем в первозданном виде — цензуре пока не подвергнутая и, соответственно, не порезанная. Целая, целехонькая. Очевидно, на тот момент, когда наши сотрудники добрались до сейфа, до этой пленки у Петрушковой руки еще не дошли. Работа-то тонкая, намедни дамочка всю ночь за столом просидела, вырезая, склеивая и тут же сжигая все лишнее, — мы теперь с нее глаз не спускаем, так что каждый шаг… Хорошо, что копии с записей оперативно сделали, не откладывая в долгий ящик. Так вот, на пленочке этой, помимо прочего, как раз последние минуты жизни Семенова и зафиксированы. В подробностях.
— То, чего Шурочка не мог услышать из-за двери ванной комнаты.
— Вот именно. Эксперты изучили запись вдоль и поперек, воспользовались оперативной информацией, имеющейся у нас, и восстановили более-менее полную картину произошедшего в квартире. Жаннетта, для простоты будем называть ее так, в тот вечер была занята — обхаживала в ресторане очередную потенциальную жертву. Но даже если бы у нее нашлась свободная минутка, едва ли она приняла бы участие в акции. Вера очень недоверчива по отношению к своим помощникам, — возможно, для этого имелись веские основания, — поэтому поручает им только черновую работу. Но все, что непосредственно связано с материалами, представляющими коммерческий интерес, предпочитает делать сама. Не знаю, всегда ли так
— Да уж, — согласилась я. — Привлекательным Виктора назвать можно с трудом, но внимание он на себя обращает.
— Совершенно верно, по свидетельским показаниям, Виктор и этот из «пятерки» — одно лицо. Сомнений нет, хотя фотографию Виктора скучающей мамаше мы, конечно, предъявлять не стали, ведь по официальной версии на след убийцы Семенова напасть пока не удалось. И вряд ли удастся. Нам сдавать Виктора правосудию не с руки, пусть немного на благо родины поработает. Коллегам из Тарасовской прокуратуры подкинем какую-нибудь подкрепленную фактами привлекательную идею, на основании которой дело можно будет спокойно закрыть. Или скинуть в другое ведомство, например в наше. А со своими мы уж как-нибудь договоримся, — Гром слегка улыбнулся.
— Так что там с Верунчиком? — напомнила я, хотя и так уже было понятно, что к чему.
— Эта же мамаша показала, что женщина вскоре вышла из подъезда и вернулась к машине, при этом села на место водителя. Через пару минут из подъезда выскочил мужчина, сел на пассажирское сиденье. Машина тронулась, едва он успел захлопнуть за собой дверцу. Теперь об аудиозаписи. Очевидно, Вера и Виктор оставались в машине, пока не услышали, как обитатели квартиры удалились в душ. Через шесть минут двадцать секунд после того, как в ванной полилась вода, открылась входная дверь. Этот звук слышен отчетливо, ведь «закладка» находилась в прихожей. Кстати, мы ее там пока и оставили. На случай, если хозяева вздумают за ней вернуться. Пусть забирают, подозрений будет меньше.
Гром увлекся и теперь говорил больше с собой, чем со мной, будто подводил итоги сделанной работы.
— По показаниям Крошенинникова, в ванной комнате он с Семеновым проводил не менее двадцати-тридцати минут. Петрушкова об этом, конечно же, знала, так что могла особенно не торопиться. К несчастью (ее несчастью, да и Семенова тоже) она что-то уронила, — на пленке слышен отчетливый звук падения чего-то тяжелого. От неожиданности она даже выругалась. Негромко, но достаточно отчетливо для того, чтобы ее голос также был записан. Именно эти звуки привлекли внимание Семенова. Он вышел из ванной комнаты. Покинуть квартиру Петрушкова не успела, а спрятаться там негде. Семенов увидел ее почти сразу же. Обмен репликами (ничего интересного, естественное изумление и недоумение со стороны Семенова, дважды он назвал Петрушкову по имени), звуки короткой борьбы, затем открылась и хлопнула входная дверь. Несколько секунд тишины, потом Семенов запричитал, очевидно, обнаружил открытый чемоданчик. Увидел он его именно открытым и запер сам, это экспертиза точно установила. Так что сомнений в том, что Петрушкова делала в квартире, не возникло. Семенов, при всех его чудачествах, человеком был неглупым, сразу же просек, что к чему. Он бросился звонить своему водителю. Телефон находился в глубине комнаты, так что монолог Семенова слышен так себе. Зато отлично слышно, как снова открылась входная дверь, в квартиру кто-то вошел, — кожаные куртки скрипят будь здоров, а «клоп» очень чувствительный использовали. Гость прошел в комнату, в этот момент Семенов уронил трубку телефона. Очевидно, понял, что конец пришел.
— Значит, убийца не таился. Семенов его видел.
— Не только видел, но и назвал по имени-отчеству.
— Виктор?
Гром кивнул.
— Он самый. Имя произнес едва слышно, но эксперты над пленкой потрудились. Отпечатков нет, преступники действовали в перчатках, пленку тоже в качестве прямой улики к делу не пришьешь, но это не важно. Если все же понадобится сформулировать обвинение, других улик вполне достаточно, в подробности вдаваться не буду.
— Ктати, может, Петрушкова намеренно не торопилась запись «кастрировать», ведь из нее явственно видно, точнее, слышно, что убивала не она.