Люблю, убью, умру...
Шрифт:
— Мама, ты как? — раздался на редкость приветливый голос. — Зачем ты на веранде сидишь — ведь холодно после дождя и сыро…
Фонарь на веранде осветил сына Нины Ивановны — мужчину лет тридцати в черном костюме и белой рубашке, с идеальным пробором в волосах. И он улыбался. Как ни странно, вид его меня сразу же успокоил — наверное, причиной тому была его безукоризненная внешность. Мужчина в таком костюме и с такой прической просто не способен совершить плохой поступок.
— Саша, познакомься — это Лиза, — спокойно произнесла
Тут он заметил меня и вздрогнул. Видимо, он никого не ожидал здесь застать.
— Лиза, это мой сын, о котором я вам рассказывала…
— Добрый день… то есть вечер, — растерянно пробормотал тот.
— Даже ночь, — поправила я.
— Ну да, уже ночь…
Мужчина тряхнул головой, и прядь волос упала ему на лоб, нарушив идеальную прическу, и сразу он стал моложе и словно беззащитнее. Он был немного похож на какого-то голливудского актера и с каждой минутой нравился мне все сильнее. «Что за глупости! — одернула я себя. — Кто он? Ресторанный певец! Может, он пьет и вообще… ведет антиобщественный образ жизни. Кажется, так говорили раньше… Может, он только к матери является таким примерным мальчиком! А я, дурочка, уже пытаюсь представить, как мы с ним будем смотреться со стороны».
— Лиза останется у нас на сегодня, — сказала Нина Ивановна. — Дождь…
— Да-да, сильный дождь! — торопливо произнес ее сын, поднявшись на веранду и стряхивая с плеч пиджака капли. — Я еле добрался… А завтра, если вы не возражаете, я провожу вас, Лиза.
Нина Ивановна вознамерилась показать мне комнату, в которой мне предстояло провести ночь, но ее сын произнес вроде бы огорченно:
— Как, вы уже ложитесь? Я, признаться, посидел бы с вами… Мама, ты достала наливку? Это чудесно, я бы тоже с вами выпил…
«Точно, алкоголик… Хотя почему я так о нем думаю? Почему я вообще о нем думаю?»
Я решительно отказалась от каких бы то ни было посиделок и отправилась вслед за Ниной Ивановной.
Комната, которую она мне отвела, была очень уютной — впрочем, в этом доме все было уютным и носило отпечаток того рассудительного спокойствия, каким внучка писателя Калугина обладала в полной мере.
Книжный шкаф с собраниями сочинений классиков — корешки, хоть и позолоченные, но сильно потертые. В этом доме явно читали книги, что мне, как человеку, близкому к литературе, очень импонировало. Напольные часы, кровать с шишечками… Безукоризненно чистое белье пахло любимыми духами Нины Ивановны.
Я накинула с внутренней стороны на дверь крючок — но сделала это скорее из каких-то принципиальных соображений, чем действительно беспокоясь о своей безопасности, и приготовилась погрузиться в сладкий сон.
Но не спалось…
В доме уже давным-давно все затихло, и даже дождь перестал стучать о карниз, а я все таращила глаза в темноту и пыталась понять, почему я оказалась в этой комнате. Вот просто так приехала и… осталась здесь ночевать. Самым удивительным было то, что мне здесь очень даже нравилось. Да, мелькнули какие-то сомнения, но тут же исчезли. Даже сын Нины Ивановны не вызывал во мне отторжения.
И этот сад за окном…
Нет, он совсем не страшный ночью — он таинственный. Он пахнет сыростью и свежестью, яблоками и уходящим августом. Я всегда мечтала иметь такой сад.
Закутавшись в длиннейшую шаль хозяйки, я встала, подошла к окну. Половинка луны плыла в прозрачных тучах, и было непривычно — для меня, жительницы городского центра, — тихо.
Босиком, боясь разбудить хозяев, я прокралась по темному коридору, пропитанному вкусным запахом старого, давно обжитого дома, и опять вышла на веранду. Странно, но холодно не было.
Я забралась с ногами на стул, закуталась в шаль еще плотнее и залюбовалась ночным садом. Я решила, что спать сегодня вообще не буду.
Где-то глухо, едва слышно, часы пробили три раза. «Надо будет рассказать Аглае об этом приключении, — подумала я. — Ну да, в моей жизни так мало событий, что поездка сюда, ночевка в чужом доме настоящее приключение для меня».
И в этот самый элегический момент, когда я просветленным взором смотрела на половинку луны в тучах, рядом скрипнули половицы.
— Вам не спится? — шепотом спросил меня сын хозяйки. В лунном свете Саша выглядел бледным, точно покойник Вероятно, я тоже выглядела не лучше.
— Да, — прошептала я в ответ. — Вам от меня столько беспокойства…
— Господи, да что вы… — Он даже поперхнулся от избытка чувств и закашлялся. — Как вы можете так говорить! Мы с мамой очень рады, что кто-то заинтересовался нашим архивом… Мама немного рассказала мне о вас — это ничего?
— Конечно, ничего, — с удивлением произнесла я. — Должны же вы знать, кого приютили под своей крышей!
— Вы занимаетесь литературным исследованием, это так здорово… А я немного пою.
— Где?
— В клубе «Дель Арт», это в районе Солянки… Никогда не были там?
— Нет, — покачала я головой.
— Я вас приглашаю, Лиза. Я там через день.
— Обязательно, — пообещала я, хотя знала, что вряд ли туда отправлюсь. — А что вы поете? Ну, какой у вас репертуар…
— Вот придете и узнаете, — загадочно ответил Саша.
И уселся в соседнее кресло.
— «Цель Арт»… — пробормотала я. — Значит, уж точно не в стиле кантри…
— Да уж! Только зачем гадать… Не хотите ли еще рюмочку? Мама оставила здесь на столе наливку.
— Хочу.
«В общем, какая разница, что он в кабаке поет… Можно подумать, я — принцесса крови!»
Мы выпили сладкой наливки и принялись теперь уже вместе созерцать ночное небо.
— Я так странно себя чувствую… — вдруг произнес он, не поворачивая ко мне лица. — Ехал к маме и совершенно никого не ожидал здесь застать…
— Я уже извинилась за беспокойство! — немного обиженно заметила я.