Люблю
Шрифт:
Она любила романсы, например, «Соловей», обожала украинские народные песни, ведь у неё были украинские корни. Её голос так и летел над дворами, как весенний ветер – чистый, свежий. И хотелось слушать и слушать, слушать и слушать, бесконечно…
Мама была очень красивая. Очень легкая, мягкая, с невероятным женским обаянием. В те годы в нашем городе, когда не было еще салонов красоты, тонн косметики и моды на пластику и коррекцию, мама с её настоящей природной красотой была как жемчужина среди стеклянных шариков.
Через несколько лет после её смерти я узнала от сестры, что маму пытались обольстить очень многие мужчины… даже из близкого, очень близкого круга, люди, на которых
Но мама была настоящей женщиной, верной своим правилам и принципам. У тех мужчин не было ни единого шанса. Вообще. Никогда. Мама была внутренне бесконечно самодостаточной, твердой в мыслях и поступках – и я думаю, что эти черты передались мне. Без этих маминых черт, без её уроков, без её примера… стала бы я такой, как сейчас? Достигла бы я того, что достигла сейчас?
Например, лидерство. Переняла ли я это от мамы или все же это моя черта, собственная? Я всегда стремилась быть первой. Такой уж у меня характер. Не зазнайкой, не гордячкой, нет! Просто – лидером.
Особенно ярко это проявилось, когда я стала заниматься музыкой.
Помню, как в школе в старших классах я собрала небольшой бэнд. Не просто тусовка «собраться-попеть», ни в коем случае! Все было предельно серьезно, по-взрослому. Три девочки – и я за пианино. Нам очень хотелось быть настоящим бэндом – ярким, стильным, каким-то единым. И я сшила всем одинаковые кофточки.
Мы выступили на школьном концерте – и номер был по-настоящему крутым! Мы исполняли песни ABBA – и музыка, тексты, неуловимо одинаковые и в то же время такие разные девчонки на сцене… Да, это был фурор! Вся школа стояла буквально на ушах.
Но…
Да, это все, конечно, хорошо. Приятные воспоминания. Победы. Удачи. Ощущение, что у тебя получается то, что ты хочешь.
Но…
Я не думаю, что девчонки мне завидовали. Но, тем не менее, позже я порассуждаю на эту тему. Одноклассники, они ведь по-детски не задавались вопросом, какой ценой мне достаются мои маленькие победы. Они видели лишь факт. И им это казалось несправедливым. Почему? Я поняла лишь намного позже.
Родители купили мне пианино, чтобы я занималась. Соседские девчонки демонстративно подкалывали меня, что пианино не такое уж и хорошее, да и вообще…
Я не обижалась, а лишь вместе с ними посмеивалась, поддакивая девчонкам и говорила, что – да, баян точно было бы гораздо лучше)).
Постепенно я начала участвовать в разных местных детских музыкальных конкурсах и занимать в них первые места… Причем не просто первые – а только первые. Вторые иногда даже и не присуждали больше никому. Даже неловко сейчас говорить об этом. Но это правда. Тогда так было. Я была маленькой девочкой совсем. Что я могла тогда подумать? Я просто ощущала радость за свой труд, за свою работу, чувствовала компенсацию за мое отсутствие на улице в игре в снежки или катании с горки на пятой точке. Тогда это было удовольствие сродни PlayStation сейчас.
У моей мамы был потрясающе красивый голос. Великолепное, глубокое сопрано – идеально поставленное, но не учителями, а изначально, от природы. Настоящая редкость – тем более в маленьком-то Барабинске!
Когда мама начинала петь, все кругом замирали.
Я не гордилась, не зазнавалась, ни в коем случае не считала себя лучше других: ну да, вот так получилось, у меня первое, а второго больше нет ни у кого, но так решило жюри – в чем моя вина?
Но ребята не понимали этого. Даже те, кто вообще никак не касался этих конкурсов, кто не занимался музыкой и лишь краем уха слышал, что, мол, Тереха опять там что-то выиграла – и… игнорировали меня, стараясь меня не замечать. Помню, после различных небольших конкурсов я выиграла уже достаточно серьезный региональный. Про меня написали в барабинской газете – взрослая такая, очень хорошая и приятная статья. Мол, Ира Терешина победила, у неё первое место, второе снова не дали никому, наша звезда… Без пафоса, без превознесения, без «любите её все!» – ну такое… Добрая и милая статья. Так, по крайней мере, мне тогда казалось. Но у сверстников и одноклассников мнение было другим.
Прихожу в школу с предвкушением того, что вот сейчас меня поздравят всем классом, отметят, похвалят. Несу с собой бережно сохраненную вырезку со статьей, захожу в класс…
…И тишина. «Только мертвые с косами стоят…» Хоть это и не оттуда цитата, но точно помню. Звенящая тишина. Если бы сейчас эту сцену снимали в кино, то точно подложили бы звук жужжащей мухи в тишине класса.
Но сейчас меня это не удивляет. Ведь мы – дети родителей, которые выросли в Советском Союзе, в стране, в которой царствовала унификация и не приветствовалось выражение собственной индивидуальности и проявление чувств и позитивных эмоций. Так же и успех личностный вообще не пропагандировался в СССР. Только то, что на благо Родины. Уголь добывать, дрова рубить, сталь плавить. Развиваясь в этом. Но не внутри себя. В закрома Родины – а личностный и духовный тем более рост – не предусматривался. Коммунизм не знал такого параметра в «человеке советском». Ибо мог произойти крен в другую сторону от постулата «От каждого по способностям, каждому по труду». Ибо, развивая в себе какие-либо способности, ты мог оторваться слишком далеко и начать получать уже не по своим способностям, а по тем, которые ты развил в себе. А это уже головная боль для власти, ибо с низкими способностями было все-таки большинство, а если людей, развивших в себе большие способности, в общей массе станет слишком много, то им же по этим большим способностям и платить придется…. Ведь «от каждого по способностям». Улавливаете логику?
Потом я окончила музыкальную школу экстерном. И за все это я могу поблагодарить свою первую учительницу музыки Ларису Николаевну Леденеву. Она была настолько тонкой и изящной, что иногда мне казалось, что она человек откуда-то из другой эпохи или мира. Это время было непростое в Советском Союзе. Все в основном жили ниже среднего и по достатку, и по уровню культурного развития. Барабинск. Глубокая провинция крупнейшего индустриального города в центре России… Но все равно так же глубоко провинциального тогда еще по духу и мышлению Новосибирска. А я вроде как уже делала первые шаги в мир богемы. Уже тогда во время моих выступлений мне на сцене светили софиты, освещая мои первые выступления. Видимо, уже тогда, будучи маленькой, я понимала, что никто за нас самих не сделает из нас человека из нашей внутренней обезьяны, если она вконец там внутри нас распоясалась.
Ведь я с самого детства представляла себя на большой сцене. Это было мечтой. А реализовать мечту есть лишь два варианта: или опустить руки, отказаться от мечты, от будущего, от себя, в конце концов, лишь бы все вокруг тебя было гладко, или идти вперед и с улыбкой сносить любые сложности на пути. Каждый выбирает для себя. Каждый потом отвечает за этот выбор.
Я тогда решила, что если никто мой выбор не разделяет, то я буду жить сама со своими потерями и радостями. Но как же я хотела бы снова вернуться к своим девчонкам, обнять их всех и сказать: «Вы были самые классные подруги!»