Любо-дорого
Шрифт:
Доминик. Сказать ему правду в лицо: это билет не твой, а моего любовника!
Мишлин(одним прыжком вскакивая на ноги). Ты с ума сошел! Мне Клуду такое сказать!
Доминик. Да, тебе. Увидишь, у меня это на языке не задержится. И вообще, что это за имя — Клуд! Смех!
Мишлин. Не его вина, что он родился седьмого сентября.
Доминик. Ты сообщаешь, как будто я собираюсь поздравлять его с днем рождения.
Мишлин. Но это день
Доминик. Все это не объяснение… Я, например, родился в день святого Пипина… что, меня зовут Пипин? Нет же, и слава богу, потому что ты, с твоей манией уменьшительных имен… Да, вообще все дело не в этом, плевать мне, что эта каналья зовется Клудом, это его личное дело, но то, что он пошел получать шесть миллионов по моему собственному билету… Это мои деньги, мои и больше ничьи, и я их получу.
Мишлин. Да я их тебе отдам, Ник, обещаю, что отдам, по частям, он даже не заметит!
Доминик. Да! Вот именно, по пять франков. Нет, моя милочка, это не пройдет! Мне нужны мои деньги все целиком, все сразу!
Мишлин. Но что же делать?
Доминик. Пока не знаю, но не сомневаюсь, что что-то сделаю.
Мишлин. Не представляю что.
Доминик. Нет, правда, ты думаешь, что я позволю ободрать себя как липку? Ты почти готова оставить все как есть — ты что же, считаешь нормальным, что можно взять у соседа лотерейный билет и получить по нему выигрыш — просто и приятно? И вообще в итоге для тебя, кажется, выходит неплохая комбинация?
Мишлин. О! Умоляю тебя! В конце концов, я его сама выбрала, этот билет.
Доминик. Да, но заплатил за него я!
Мишлин. Я тебе верну пять франков.
Доминик. Пять франков! Нет, крошка, ты вправду не отдаешь себе отчета… Ты никак не можешь взять в толк, что четверть часа тому назад я был миллионером, а теперь я без гроша и без работы, и все потому, что этот, у которого один ветер в голове, забыл дома зонтик!.. Кстати, заметь, никакого дождя нет! Скоро солнце появится! (Мечется по комнате.)
Мишлин(бегает следом за ним). Ник, ты только что был таким счастливым… говорил, что никакая неприятность тебя не выведет из себя.
Доминик. Потому что я думал, что эта неприятность касается тебя или его, по не меня.
Мишлин(хочет его поцеловать.) Ник, но это же не моя вина…
Доминик(отталкивая ее). К черту телячьи нежности. Мне не до этого. Послушай, как только твой муж вернется, я ему прямо скажу: «Мсье, этот билет — мой». Объясню ему, что к чему, возьму деньги и заплачу ему за такси. Это лучший выход.
Мишлин. Доминик, ты не можешь этого сделать. Признаться, что я ему изменяла? Моя честь тебе не дорога?
Доминик. О! Твоя честь!.. Твоя честь!.. Не спорю, она дорога, но все же на шесть миллионов не тянет.
Мишлин.
Доминик. А! Ну это слишком! Сначала меня обобрать, а затем укокошить! У тебя, бедняжка, муж разбойник с большой дороги!
Мишлин. Да нет, он не разбойник, он добрейший человек — мухи не обидит.
Доминик(с иронией). Всегда восхищался людьми, которые мух не обижают, но своих ближних сначала раздевают до нитки, а затем хладнокровно лишают жизни.
Мишлин. Ах! Ничего ты не понимаешь.
Доминик опять принимается ходить из угла в угол.
(Следуя за ним.) Ник, побереги свои нервы.
Доминик. А! Оставь меня в покое! Дай собраться с мыслями. (Еще некоторое время ходит, потом внезапно останавливается.) Послушай, мне кажется, что я нашел выход. Как только твой муж привезет деньги…
Мишлин. Да… Если…
Доминик. Что еще «если»?
Мишлин. Если не положит деньги сразу в банк.
Доминик. Этого еще недоставало! Положить мои деньги в банк на свое имя! А! Мне кажется, я сейчас рехнусь! Конец света! Который час? Банки закрываются в четыре… Ну же, скорее, который час? (Смотрит на свои наручные часы.) Черт! Стоят! (Смотрит на настенные часы.)
Мишлин. Я их не завела.
Доминик. Скажешь ты мне наконец, который час?
Мишлин. Подожди, в спальне будильник. (Бежит и возвращается с будильником.) Тоже стоит, на полдвенадцатого.
Доминик. Что за бедлам! Скорее — телефон. ОДЕ восемьдесят четыре — два нуля. (Бросается к аппарату, набирает помер и слушает.)
Мишлин. Сколько?
Доминик. Да помолчи! (В трубку.) Что вы сказали?
Мишлин. Что ты спрашиваешь, это же пленка!
Доминик(в отчаянии). Замолчи наконец, я ничего не слышу!
Мишлин берет отводной наушник, и они слушают вместе.
Голос: «Четыре часа двадцать четыре минуты десять секунд…»
Уф! (Вешает трубку.) Закрыты банки! Они уже были закрыты, когда он выходил из дома… Уф! Ну и напугала же ты меня! (Заводит и ставит свои наручные часы.) Итак, я продолжаю: твой муж привозит деньги. Куда он их спрячет?