Любопытство сильнее осторожности

Заканчивалась вторая пара сопромата. Полина лихорадочно дописывала контрольную работу. Адам Моисеевич, препод по сопромату, предупредил, что "отрицательная оценка лишит соискателя возможности защиты курсовой". Полина была старостой группы. Естественно, что такое сообщение ее совсем не обрадовало. Но задача не хотела решаться. Учитывая их "высокие отношения" с Эйсманном, рассчитывать на поблажку не приходилось. Сколько раз уже Полина сожалела о своей выходке, там, на ступенях у учебного корпуса, тогда в сентябре. Они стояли тесной группкой студентов и со смехом рассказывали о своих веселых каникулах. Тогда Кирилл Михайлов толкнул ее под локоть и громко сказал: "Смотри, как на тебя пялится какой-то мужик. По всему видать, ты ему очень понравилась". Она резко повернулась. В трех шагах от них, на верхней ступеньке стоял какой-то мужик в мятом костюме в неброскую мелкую коричневую

клетку, несвежей рубашке в тонкую полоску и криво повязанном бардовом в горошек галстуке. У мужика были водянистые навыкате глаза, очень похожие на глаза рыбы, мясистый нос, на котором криво сидели очки с толстыми линзами в роговой оправе, и неопределенной формы блеклые губы. Он, не отрываясь, смотрел на Полину. "Ну, и чего ты так вытаращился? У меня, что, на голове рога, что ли?" – Полина покрутила у виска пальцем. Мужик прищурил глаза, но ничего не ответил. Он просто перевел взгляд куда-то вдаль. В этот же день замдекана привел этого мужика в аудиторию, где сидели три группы потока, и представил как преподавателя по сопромату, Эйсманна Адама Моисеевича. Потом поднял трех старост и представил их новому преподу. Полина навсегда запомнила этот момент. Холодный взгляд ничего не выражающих рыбьих глаз. Нет, тогда он ничего ей не сказал, да и потом тоже не напоминал о той выходке. Но абсолютно всем было ясно, что отношения Адама Моисеевича и Полины Бондаренко находятся в наивысшей небесной сфере. Лично для нее он приносил особенные зубодробительные задачки. Лабораторные работы, которые должна была сделать и защитить Полина, невозможно было найти ни в одном учебнике, ни в одной методичке. Он ее не оскорблял, нет. Но за каждый промах снижал оценку на два пункта. Бывало так, что она получала в итоге -4. Это означало, что лабораторную она будет сдавать после всех, решив еще четыре задачи. Полина не была глупой. По всем остальным предметам она шла впереди всей группы. Учеба ей давалась легко, особенно технические науки и все виды математики. Но сопромат вытягивал все жилы. Самое отвратительное, что его курс был рассчитан на три семестра. Надо было сдать две курсовые и экзамен. Первую курсовую она сдавала перед всей кафедрой. Ей тогда повезло, что курсовую работу у нее принимал сам зав кафедрой. Он поставил ей пять. На Эйсманна было страшно смотреть. Уходя с зачеткой в руке, Полина отчетливо поняла, что вторую курсовую ей придется сдавать ректору, в лучшем случае. Адам Моисеевич ни за что не допустит ее к первому туру. Второе полугодие пролетело совсем незаметно. Началась сессия. Все курсовые, а их в этот раз было четыре, были успешно сданы. Оставался только сопромат и пять экзаменов. В тот день две последних пары как раз были по "любимому" предмету. Задача, которую ей любезно положил на стол Адам Моисеевич, была из серии "попробуй-ка – реши". Полина с любопытством прочитала условие и поняла, что за оставшиеся двадцать минут не успеет решить этот шедевр преподавательской мысли. " На шестиметровую двутавровую балку из сплава чугуна и стали, углубленную в бетонную стену на полтора метра, подвешена на расстоянии трех метров от стены, на стальной пружине, гиря, весом два пуда. Необходимо рассчитать момент усталостной прочности балки, если на нее постоянно дует ветер со скоростью двадцать пять метров в секунду". Внизу для справки был любезно дан ответ. Полина показала свою задачу соседу по парте. Ваня вытаращил на нее глаза и тихо простонал:

А я еще надеялся, что ты решишь заодно и мою задачку

– Покажи.– Полина прочитала условие и усмехнулась. Такие задачки она решала за пять минут. Поэтому быстро нацарапав на черновике решение, протянула его другу.

Ваня был классным парнем, но технические дисциплины давались ему непросто. Про таких ребят говорят, что они гуманитарии. Это родители захотели видеть его инженером-конструктором. Он послушался и теперь с большим трудом перебирался с курса на курс, не решаясь бросить Бауманку ко всем чертям. Знакомство с Полиной очень помогло ему понять зубодробильные дисциплины. Зато иностранные языки были его коньком. В благодарность за решение самых безнадежных, с его точки зрения, задач, он с удовольствием помогал Полине с техническими переводами научной литературы.

Решив Ване задачу, Полина загрустила. Часы показывали пятнадцать минут до конца пары. Полина выписала ряд формул. Решила. Ответ не сходился. Она подумала еще. Добавила пару формул. Ответ не сходился. Она начала сначала. Внутри поднимался страх. Сейчас Адам Моисеевич подойдет к ней первой и заберет листочек … и все…, прощай курсовая. Кому-кому, а ей он никогда не даст поблажки.

Неожиданно, перед самым звонком, его вызвали в деканат. Он сразу вышел. В аудитории поднялся невообразимый шум. Одногруппники ринулись за помощью к Полине. В этот раз почти у половины ребят задачи не сходились с ответами. Полина подняла вверх ладонь, показывая, что сама еще не решила. Кто-то прочитал ее задачу вслух. Раздался удивленный свист. Ее обступили, переговаривались. Среди общего шума раздался спокойный голос:

– Ответ не сходится, потому, что ты не учла силу, с которой гиря растягивает пружину. И только потом, надо построить треугольник силы ветра. Усекла?

– Точно. Спасибо большое. – Полина подняла голову. Над ней склонился долговязый незнакомый парень.

– Привет. Можно сесть рядом?

– Привет. Вообще-то здесь занято. Это Ванино место.

– Но он же ушел. Я сам видел. Положил листок с контрольной на стол Эйсманну, и ушел.

Полина посмотрела на стул. Ваниной сумки нигде не было. Наверное, он, точно, ушел. Полина взглянула на свою подругу, Лену. Та утвердительно кивнула головой:

– Он взял сумку, буркнул что-то типа "Пока" и ушел.

– Но, как же так? Мы ведь с ним собирались в библиотеку. Он обещал мне перевести статью из одного журнала. Может быть, что-то случилось?

– Не знаю.– сказала Лена.– Он был какой-то задумчивый. Я бы даже сказала, странный.

Незнакомый парень нетерпеливо, с недовольным выражением на лице, стоял рядом, ожидая ответа. Полина пожала плечами. Он бросил кожаный портфель на пол, достал тетрадь и ручку. Сел на стул с таким видом, будто всегда сидел на этом самом месте и уходить не собирается. Полине стало не по себе. Но любопытство все же победило.

– Ты кто? Новенький? Из какой группы?

– Я новенький. Перевелся из Питерского технологического института. Буду учиться в вашей группе. А что?

– Ничего. Просто странно. Из Техноложки в Бауманку. Разве так можно? Да еще и до, а не после сессии? Чудно.

– Ну, разницу я досадам. А Бауманка мне больше подходит. Да и климат в Москве лучше. У меня, знаешь ли, хронический бронхит. Как осень или весна, так я там сдыхаю.

– Понятно. Как тебя зовут? Мне надо внести в журнал.

Парень протянул паспорт и зачетку.

– Ок. Значит, Стас Глебович Рыков. Хорошо. – Полина вписала данные в журнал.

–Меня ты теперь знаешь. А тебя как зовут?

– Полина Бондаренко. Я староста этой группы.

– Очень приятно. То, что ты староста, мне уже сказали. Я поэтому и подошел. А какую статью тебе надо перевести? Я, между прочим, три языка знаю. Могу помочь.

– Да, нет, спасибо. Не надо. Мы с Ваней потом зайдем. Он, наверное, забыл. Ничего. Не горит.

Прозвенел звонок. Эйсманн так и не пришел. Полина решила одногруппникам еще пару задач за перемену. Опять прозвенел звонок. Дверь открылась и в аудиторию вошла Марина Исааковна. В зале повисла восторженная тишина. На этом потоке учились в основном парни, и все они, как один, замерли. Девчонок было всего десять человек из восьмидесяти. Но красавиц среди них не было, а Марина была потрясающе красива: черные как смоль волнистые волосы изящными колечками спускались ниже лопаток, огромные черные глаза, обрамленные пышными длинными ресницами, точеный носик и невероятно алые губы. Ну, и фигура, как у греческой богини. Всем своим видом она приковывала к себе внимание абсолютно всех мужчин с младенческих лет и до возраста бессмертия. К тому же, она была старше Полины всего-то на каких-нибудь три-пять лет.

–Здравствуйте, господа студенты.– четким, громким, хорошо поставленным голосом, произнесла Марина.– К сожалению, Адам Моисеевич не сможет провести у вас последние пары, да и принять курсовые он тоже, по всей вероятности, не сможет. Полчаса назад он упал на лестнице и сломал себе обе ноги. Очень неудачно упал.

При этих словах сосед Полины удовлетворенно хмыкнул и показал под партой характерный жест. Полина удивленно посмотрела на него, но промолчала.

– В связи с этими событиями,– продолжала Марина.– какое-то время, я буду замещать вашего преподавателя по сопромату.

Аудитория взорвалась восторженными криками и овациями. Марина нахмурилась. Переждала возникший шум и продолжила, как ни в чем ни бывало:

– Так как у меня очень мало времени, кроме вас у меня еще четыре потока, то, постарайтесь сдать курсовые с первого раза. Иначе к сессии вас не допустят, а пересдача будет только осенью. Если Адам Моисеевич к тому времени поправит свое здоровье. Я вам все сказала. А сейчас, старосты, пожалуйста, соберите контрольные работы и можете быть свободны.

Полина привычно обошла свою группу и отнесла листочки с выполненными заданиями на преподавательский стол.

– Полина, не уходи.– Марина остановила старосту.– Мне надо с тобой поговорить.

Полина разложила на столе открытый журнал и стала терпеливо ждать, пока Марина Исааковна отвечала на вопросы, обступивших ее парней.

– Я видела рядом с тобой незнакомого парня. Кто это? – спросила Марина.

Когда Полина училась на первом курсе, Марина училась на четвертом. Они даже дружили, какое-то время. Но потом Марина, по окончании университета, осталась работать на кафедре сопромата, и дружба сама собой затихла.