Любовь бессмертна
Шрифт:
Прошло немало времени, пока она поведала обо всем, что произошло в ее жизни за последние несколько лет.
— Я была очень зла и обижена на Якова Стюарта, — призналась она под конец, — но сейчас осознала, что у него не было иного выхода, если он по-прежнему стремится приобрести власть над всей Шотландией. Король не может позволить себе такую роскошь, как дружба, Энгус. Он должен делать все, что в его силах, ради блага страны, даже если приходится казнить ближайших родственников.
— Ты куда снисходительнее меня, девушка. Я отказываюсь его простить.
— Я не сказала, что прощаю его, Энгус, — возразила Фиона. —
— Ты любила его? — резко спросил он.
— Не так, как тебя.
— Но все же любила, — настаивал Энгус.
— Да. Поверь, надо иметь каменное сердце, чтобы остаться равнодушной к Найрну. Он был редким красавцем и настоящим мужчиной, пусть и жестоко заблуждался в жизни.
Энгус кивнул, хотя не мог согласиться с Фионой.
— Вернись со мной в Бре, — попросил он.
— Нельзя так просто забыть эти пять лет, Энгус, и начать все сначала.
— Почему?
— Ты любишь меня?
— Да, и всегда любил. С первого взгляда, девушка. Король предлагал мне в жены Элизабет, но к чему связывать жизнь с женщиной, которая тебе безразлична? Мои родственники предлагали мне множество невест, но ни одна и мизинца твоего не стоила, Фиона Хей. Да, я люблю тебя, и на этот раз не стыжусь признаться. Поедем со мной в Бре, девочка. Ты нужна мне.
— Я не лишаю тебя прав видеться с сыном, Энгус Гордон, но если хочешь жениться на мне — а ни о каких других условиях не может быть и речи, — значит, должен ухаживать за невестой, как полагается жениху.
— Мадам, вы испытываете мое терпение.
— Мне надо увериться, что ты хочешь получить именно меня, а не только своего сына, — глядя ему в глаза, ответила Фиона.
— Как всегда, нахальна и дерзка, — вздохнул Энгус. — Вижу, годы тебя не изменили. — Он порывисто вскочил, увлекая за собой Фиону. — Где ваша спальня, мадам?
— Вы… вы бесстыдны… нет, наглы… нет, чересчур бесцеремонны, господин мой! — воскликнула Фиона. Но так долго дремавшие в душе воспоминания о его объятиях уже захлестнули ее, и кровь прилила к щекам, оставив на них яркие неровные пятна.
— Твоя спальня, девушка? — угрожающе прорычал Энгус и, шагнув вперед, подхватил ее на руки.
Фиона попыталась вырваться. Напрасно: он уже взбежал по лестнице.
— Да пусти же, дурак здоровый! — снова попыталась вырваться она. — Думаешь завоевать меня своим огромным жезлом да непристойными ласками? Я не какая-нибудь невинная глупышка, чтобы попасться на такую жалкую приманку. — Она с силой толкнула его руками в грудь. — Сию секунду поставь меня на пол!
Энгус Гордон впервые за столько лет громко, от души расхохотался. Он истосковался по ней. Господи, как же он истосковался!
Сжав покрепче свою драгоценную ношу, он ступил на верхнюю площадку.
— Какая дверь?!
— Эта, — показала она, безумно жалея, что проявила столь постыдную слабость, но Боже, как же она соскучилась по нему! Прежде Фиона даже не позволяла себе об этом думать. Запрещала с того мгновения, как Найрн похитил ее, особенно еще и потому, что стала чужой женой. Но муж мертв, а она жива. Пресвятая Матерь Божья не даст солгать!
Сердце, казалось, вот-вот прыгнет прямо в ладони Энгусу!
Граф разжал руки и, не отводя от
Неожиданно руки сами взлетели к вырезу платья. Еще минута — и оба, оставшись обнаженными, встали друг перед другом, словно не был? долгих лет разлуки.
Энгус приблизился и, сжав ладонями ее лицо, наклонил голову и нерешительно коснулся губ. Она тонула в темно-зеленых глазах, не в силах отвернуться, бесконечно повторяя его имя. Наконец он запечатал ее уста безжалостным, исступленным поцелуем. Фиона так и не поняла, опустились ли ее веки или она просто утонула в его взгляде, и с глубоким вздохом обняла любимого.
Стоило Энгусу почувствовать прикосновение ее полных грудей, как голова у него пошла кругом. Он так и не забыл это великолепное тело, знакомое до каждого изгиба и впадинки.
Энгус крепче прижался к ее бедрам.
— Фиона, — пробормотал он, осторожно расплетая ее косу. Темные пряди упали ей на плечи шелковистым покрывалом. Энгус поймал горсть волос и поднес к носу. — Вереск. Как только вдохну этот аромат, так перед глазами сразу же встает твое лицо, девочка.
Он снова смял ее губы поцелуем, и Фиона сдалась перед властным напором ненасытного языка, погрузившегося в сладкую бездну ее рта. И опьянела от ласк. Его губы скользнули по ее щеке и шее, язык проник в ушко и нежно лизнул мочку. Энгус жадно втягивал ноздрями ее запах. Колени Фионы подогнулись, и она обмякла в его объятиях, подставляя грудь властным прикосновениям. Зубы прикусили затвердевший сосок, губы впились в упругую плоть.
За каждой новой атакой следовал тихий жалобный стон блаженства. Ей хотелось лишь одного — всю жизнь провести с ним в одной постели.
Энгус бросил ее на кровать, но Фиона тут же приподнялась.
— Подожди, — взмолилась она и, когда Энгус лег рядом, наклонилась над ним, лаская волосами его бедра и осыпая жаркими поцелуями. — Неожиданно для него она взяла напряженный жезл губами, обводя языком бархатистую головку, нежно лаская, посасывая, кусая, пока Энгусу не показалось, что еще мгновение — и он умрет от блаженства. Но Фиона, казалось, знала, когда остановиться, и, перекатившись на спину, притянула Энгуса к себе и подставила губы. Вскоре она уже изнемогала под его свирепыми ласками.
Широко разведя бедра, она с радостным криком приняла его и сцепила ноги у него за спиной. Вскоре оба потеряли рассудок от огненного наслаждения и, позабыв обо всем, отдались сжигавшему их пламени, медленно погружаясь в безумный, пылкий водоворот страсти.
Позже, когда они лежали, не разжимая объятий, довольные и уставшие, Фиона строптиво объявила;
— Не думай, что меня так легко покорить, Энгус Гордон. Я больше не твоя любовница и никогда ею не буду. Я уже была замужем и либо стану твоей женой, либо между нами все кончено. — И не только женой, но и графиней, девочка, — добавил Энгус. — На твою долю выпали тяжелые испытания, а король даровал мне, своему другу, графство, как я считал — за верность и преданность. Но ты, дорогая, куда больше заслуживаешь этой чести, чем я. Молю, родная, не мучай больше меня. — Приподнявшись на локте, он окинул ее обожающим взглядом. — Вернись со мной в Бре, Фиона. Там твой дом, и ты это понимаешь, хотя упрямство мешает тебе признать мою правоту.