Любовь без памяти.

Лера

– Скажем так. Заботясь о тебе, - медленно начал Берт.
– Я заключаю сделку со своей совестью.

– Прости меня, - грустно сказала я, поднимаясь. Берт тоже встал.

– За что?
– он сунул руки в карманы и исподлобья следил за мной. Я невольно поежилась.

– За то, что тебе приходится идти на сделку со своей совестью. За то, что не умерла два года назад. За то, что вышла из комы. За то, что я есть.
– Голос мой невольно скатился до шепота, а от собственного пафоса свело скулы. Берт зло вскинул подбородок и сделал шаг ко мне. Я вздохнула и пошла к лестнице.
–

Много за что.
– Сама вздрогнула от своего голоса. Берт шел сзади - его шаги эхом отдавались у меня в голове.
– Но это к делу не относится. Ты врешь.

– Серьезно?
– хмыкнул он, толкая дверь моей комнаты. Я шагнула через порог и обернулась.

– Серьезно. Ты же меня ненавидишь.

– С чего ты взяла?
– он облизнул губы и сделал шаг в комнату. Ну, нет. Сюда я тебя не пущу.

– Ты сам сказал. Тогда, помнишь? Я только отошла от наркоза. Ты пришел, и сказал, что ты меня ненавидишь, и лучше бы я умерла.

Мне пришлось сделать над собой усилие и не шарахнуться в сторону, когда он поднял руку. Он же молча погладил меня по волосам и пошел прочь. Я тихо и задумчиво закрыла дверь, а оставшись одна, топнула от злости ногой. И что это за хрень такая?!

***

– Итак, Ванда, что вы можете о себе рассказать?
– дяденька доктор был очень благостный, спокойный и доброжелательный. К таким людям начинаешь испытывать симпатию с первых минут. В моей голове же слишком много всего поломалось, и симпатии я к дяденьке не испытывала.

– Мне тридцать лет, - заунывно начала я.
– Я закончила N-ский университет, отделение ландшафтного дизайна. В девятнадцать лет вышла замуж за Петера фон Дейка. Два года назад мы ехали по шоссе с недопустимой скоростью. Машина потеряла управление, и нас выкинуло с дороги. Машина перевернулась несколько раз. Мой муж погиб на месте. Я получила тяжелые травмы, в том числе травмы головы. После первой операции пришла в себя на сутки, потом впала в кому. На полгода. Еще полгода ушло на восстановление. Весь последний год я продолжала восстанавливаться и пыталась наладить свою жизнь и заново адаптироваться в социуме.
– Закончила я и выжидательно уставилась на психолога.

– Скажите, Ванда, - улыбнулся он.
– Вы сами сочинили этот монолог?

– Сама.

– Хорошо. Вы помните, что вы ландшафтный дизайнер, так?

– Нет. Я просто нашла свой диплом на прежней квартире. На той, где мы были с мужем. Жили, то есть.

– А почему вы там не остались, Ванда? В окружении знакомых вещей. В знакомом районе.

Я вздохнула и разгладила халат на коленках.

– С той квартиры пришлось съехать. Она была оплачена до конца года, и все.

Психолог поерзал и кинул несколько взглядов по сторонам.

– Насколько я знаю, семья фон Дейков достаточно обеспеченна.

– В точку, - кивнула я.
– Я понимаю, куда вы клоните. Завещание Петера было составлено таким образом, что в случае его смерти, все состояние возвращается в семью. То есть, к его брату. Бертрану фон Дейку.

– Вы были женаты десять лет. И в завещании вы не упомянуты. Вам самой такое положение не кажется странным? Обидным?

– А вы точно психолог?
– забеспокоилась я. Прежние психологи такие вопросы не задавали. - Не косметолог? Я расписание не спутала?

– И все же, - проигнорировав мое беспокойство, дядя продолжал гнуть свою линию.
– У вас не возникал вопрос, какими были ваши отношения, что ваш муж не упомянул вас в завещании.

– Может, просто не успел, - я пожала плечами.
– Какое было завещание, такое и пошло в ход. Он же молодой был.

– То есть, вас не задевает такой факт, что все немалое состояние перешло к вашему деверю?

– Слушайте, - вздохнула я.
– Вы извините, конечно, за грубость, но вы меня достали.

– Простите...

– У меня в голове каша. Я когда очнулась, я себя в зеркале не узнала. Не поняла, что это зеркало. Я себя другой помню. Я не помню своего мужчину. Я не знаю, почему у меня нет детей. Зато я слишком хорошо понимаю, за что меня ненавидит Берт. У меня кошмары, головные боли, приступы паники и нарушения сна. Меня здесь держат, как черт знает кого - у меня даже сменного белья нет, зато есть вы. Меня не заботит завещание моего мужа. Если это единственный вопрос, ответ на который вы пришли выяснять, если это все, что интересует вас, Берта, или еще кого-нибудь, то так и передайте - нет. Меня заботит то, что мой муж мертв, а я даже его не помню. А я хочу помнить. Хоть что-то.

Звуковой волной дядю доктора вынесло в коридор, и я с наслаждением захлопнула дверь. Выдохнув, я отправилась в ванну - лицо горело, словно ошпарилась. Поплескав в лицо холодной водой, я разогнулась и чуть не натолкнулась спиной на Берта.

– Чего надо?
– буркнула я неприветливо, вытирая лицо и промокая вырез в халате, куда вода тоже натекла.

– Ты чего на Форша наорала?
– вполне мирно поинтересовался Берт.

– Нажаловался?
– мне вдруг стало весело.

– Поделился опасениями за твое эмоциональное состояние.

– Ну, надо же мне хоть как-то оправдать...
– я осеклась, перехватив взгляд Берта, а таращился он за мою спину. Там красовалось на сушке мое белье.

– Что?
– он с трудом перевел взгляд на меня, и я невольно свела пальцами вырез халата.

– Если уж ты тратишься на психолога, потраться еще на комплект белья, пожалуйста, - отчеканила я.
– Потому как ходить в мокром неприятно, а без белья - негигиенично. Можно недорогое, я неприхотлива.

Берт исчез еще быстрее, чем господин Форш, а я довольно ухмыльнулась. Глядишь, не так все безнадежно и удастся отделаться от Берта вместе с его совестью....

***

– Господи, деточка, во что ты себя превратила, - уныло изрекла косметолог, приподнимая пряди моих волос. Стоящая рядом парикмахер согласно закивала.

– Простите, мы знакомы, да?
– неловко спросила я, забирая свои волосы у них из рук, и женщины переглянулись.

– Вообще - да, - помолчав, сказала косметолог.
– Меня зовут Марта. А это Линда.

– Очень приятно, - вежливо улыбнулась я.

– Господи, какой кошмар, - пробормотала Линда, и я отнесла это на счет своей шевелюры.