Любовь без сахара
Шрифт:
— Ого! Вы тот самый Тимур? — тетушка окинула взглядом высокую плечистую фигуру Тимура. — Рада познакомиться! Жанна, — она протянула ему руку, и парень, смущенный ее живостью, осторожно пожал ее худые пальцы. — Это Данил, мой муж! Приходите к нам как-нибудь вместе с Аленой…
Немного постояв на осеннем ветру, обменявшись с нами вежливыми фразами, тетя Жанна с Данилом вызвали такси и уехали домой, к мальчишкам и бабушке.
— Ты уверена, что доберешься одна? — спросил на прощание Данил, добрый и красивый парень, обожающий мою тетю. — Мы сначала можем отвезти тебя…
— Не надо! Не в первый же раз, — отмахнулась я беззаботно. Дома их
Тимур хотел проводить меня до дома, — сентябрьский вечер казался ему веским поводом не отпускать Алену Романовну одну. Ехать на автобусе на Промышленную было привычно, я не боялась ни плохой освещенности, ни одиночества, поэтому упрямо отказывалась от его простодушной галантности. Но он все равно увязался за мной, шел и улыбался чему-то невидимому, наверное, вспоминал знакомство с тетей Жанной.
— Какая смешная твоя тетя, глазки мне строила, что ли? — заявил Тимур, прерывая затянувшееся молчание. Он слышал от меня о ее романе с Кириллом и, видимо, пытался поделиться со мной впечатлениями. — Чего Светозаров в ней нашел? Немолодая вертихвостка…
— Не говори так. Тогда они были молодыми. Это было до нашего с тобой рождения, мы не можем судить, — отозвалась я из надвигающихся осенних сумерек, и хмыкнула. — Молодость товар скоропортящийся, зато энергетика у Жанны огненная. И вряд ли она заигрывала с тобой. Она ради Данила Кирилла оставила. Там любовь…
— Мы могли бы также, — буркнул Тимур. — Почему ты не хочешь со мной встречаться? Я носил бы тебя на руках, Аленка… Не хочешь, потому я что грузчик? Надеешься словить какого-нибудь дрыща в костюмчике?
— Не начинай эту песню опять! Лучше займись Лизой, — ответила я небрежно, устав от его нытья и навязчивости.
До Промышленной вы доехали в молчании. Тимур больше не улыбался, сидел, отвернувшись к окну, за которым плыли фонари, деревья, спешили машины. В автобусе с нами ехало три человека, они вышли раньше: мы остались вдвоем, сошли на конечной и направились через темные кварталы в моему дому. Я шла впереди, невозмутимо молча и вышагивая. В грязных сумерках городской окраины белелся подол моего платья, сама я зябко куталась в джинсовку.
— Ну иди уже! До завтра… — я повернулась, взмахнула рукой, чтобы отослать Тимура домой. К себе я не собиралась его приглашать. Пусть не мечтает!
И была сбита с ног ударом в лицо, потом еще удар, еще. Мужские кулаки заставляли трещать мои лицевые кости. Мне не хватало сил встать, я словно разучилась ходить, сидела на тротуаре, подвернув под себя ноги, закрывая лицо руками. Крикнув сквозь потоки крови и туман боли: «помогите!», я услышала в ответ отборный мат: узнала, какая я на самом деле шлюха подзаборная и сука безродная, — родня моя ему особенно не нравилась, все мы должны были радоваться его вниманию или оставаться в своем болоте!
Тимур опрокинул меня на спину, пнув в грудь, зажал между ног и начал снимать с себя джинсы. Мои крики, ногти, зубы, руки не остановили озверевшего парня. Добираясь до моих трусиков, он задрал подол платья до самой шеи, ломал мне ребра, а добравшись жестоко сорвал их с меня. Все, что я помню дальше, это мерзкое чувство проникновения в меня чего-то твердого и тошнотворного.
12. Срезанный лотос
Тетя Жанна ни на минуту не оставляла меня одну. В вечер, когда все случилось, и
— Главное не культивировать в себе комплекс жертвы и не делать себя виноватой в случившемся, — говорила психолог через небольшие паузы. Хотела, чтобы до меня дошло. — Ты догадываешься, почему он так поступил с тобой?
Я молчала. За все время я не выдавила из себя ни слова, от криков и шока у меня пропал голос. Врача это не смутило, наверное, она и не ждала от меня многословных откровений, поэтому продолжила:
— В сущности, насильник слабый человек, у него нет сил и ресурсов добиться желаемого нормальным способом. В твоем случае классика жанра: девушка недоступна, не рассматривает его как партнера. К тому же стремится к чему-то лучшему. Ты в этом не виновата. Вся вина лежит на нем, и он ответит по закону. А ты не будешь его жалеть. Обычно насильники давят на жалость или обвиняют во всем свою жертву. Короткая юбка, яркая помада, «она сама виновата». И женщина начинает колебаться, думать «значит, я какая-то не такая, достойная такого отношения». Все это бред собачий! Понимаешь?
Я кивнула. У меня болело лицо и душа словно выворачивалась наизнанку. Самое страшное, что я действительно считала себя отчасти виноватой, — не нужно было держать Тимура рядом, не нужно было пить вино в тот вечер. В крови у меня нашли алкоголь. По словам адвоката, это ничего не значило для правосудия, однако могло негативно повлиять на общественное мнение, — то, о чем говорила психолог: "выпила, сама виновата, спровоцировала парня", и по моему состоянию било больно. Не сохранила себя.
Тетя Жанна и босс объединились в борьбе за меня. У Селезнева была внучка моего возраста, оттого он проникся моей бедой, — устраивал осмотры у лучших врачей, требовал, чтобы дело вели добросовестные полицейские.
— Мы проверим и залечим каждый сантиметр твоего тела, будешь красивой и здоровой, как прежде… — говорила мне тятя, одевая меня в махровый халат. Я носила бледно-розовую пижаму, и ей почему-то казалось, что я мерзну. — Гинеколог сказал, что серьезные кровотечения удалось остановить. Но проверяться нужно каждый день… Вставай, пошли!
Мы не успели выйти из палаты. Ко мне с визитом нагрянула мать Тимура, принесла фрукты, заодно рассмотрела меня пристально, недоверчиво. Результаты жестокости ее сына были у меня на лице, — ни куда не денешься. Но глазам она не верила, верила материнскому сердцу.
— Мой сын не мог такое сделать. Наверное, это не он, было темно, ты обозналась, — заявила женщина устало. — Тимур работяга, кормит нас с отцом и двухлетнюю дочку. Ты не знала, что у него есть ребенок?
— О ребенке раньше надо было думать, — ответила тетя Жанна резонно. — Спасибо, что навестили, но больше не приходите. По всем вопросам обращайтесь к нашему адвокату!
Адвоката нанял Селезнев, самого известного в городе, проворного, отбивающего все домыслы и версии противников, деловито повторяя, — Алену Ветрову изнасиловал Тимур Ерошин, и никто другой!