Шрифт:
Всегда есть шанс,
пока есть чувства
Артем
1
Такие истории в обычной жизни не происходят, и не уверен я, что когда-нибудь кто-то поверит в произошедшее со мной, но мне нужно запечатлеть где-нибудь свои мысли, чтобы разобраться во всей ситуации.
––
Уверен, у каждого в классе был или есть неудачник, над которым любят издеваться хулиганы, тем самым поднимая свой авторитет и чувство собственной значимости. Об этом человеке говорят гадости все, кому не лень, его не берут в свою команду на уроках физической культуры, боясь проиграть, и с ним… не заводят отношения девушки.
Пока не поздно, я представлюсь. Меня зовут Артем Покровский. Хоть с чем-то мне повезло с рождения, потому что будь я каким-нибудь Акакием Жоповаловым, то оскорблений в свой адрес было бы в разы больше.
Школьные годы прошли под гнетом унижений со стороны одноклассников. Из-за своего тихого характера я пытался не ввязываться в конфликты и действовать всегда по правилам, чем любили пользоваться мальчишки и девчонки в моем окружении. Я не занимался спортом, и количество моих друзей стремилось к нулю. Вот почему до самого выпуска я оставался лузером, не способным постоять за себя. Сколько же мерзости мне пришлось услышать в свой адрес! Обычно необоснованной.
К счастью, время имеет свойство меняться, и спустя десять злосчастных лет, я поступил в институт. Знаете в какой? В тот, который ближе к дому! Да, вероятно, что мой выбор может сыграть в будущем злую шутку со мной, но зачем далеко ходить, если все под рукой, не так ли?
Специальность моя – бухгалтерская, обучение очное и платное в моем случае. Признаться, я решил, что должен посвятить себя той должности, которая предполагает, как можно меньше общения с другими людьми. Я был очень разочарован представителями своей цивилизации и для полного счастья хотел попасть в мир книги Матесона “Я – легенда” или на крайний случай в произведение Ганджаляна Размика “Голод живых мертвецов”.
В институте дела шли лучше, чем в школе, со мной хотя бы общались. Никто не собирался запирать меня в женском туалете наедине с истеричным педагогом, и никто не планировал столкнуть меня с лестницы вниз, заведомо назвав Шалтай – Болтаем, однако и здесь были недоброжелатели.
По душе пришлось отсутствие домашних заданий и свобода выбора в плане того, за какую парту сесть. На лекциях я занимался тем, что хорошо удавалось – узнавал новое и конспектировал учебный материал, я даже смог обзавестись парочкой друзей.
Я так пишу, будто это все в прошлом – “шли лучше”, “занимался”, “узнавал”, пожалуй, со следующего предложения текст пойдет в настоящем времени.
Семья у меня не самая большая, но дружная, я ценю этих людей. Во- первых, потому что мои родители пекутся о моем благополучии, а во-вторых, моя фантазия закончилась. Есть и старшая сестра, которая в этом году оканчивает институт. Она красивая и модная, к ней липнут все парни, и с ней хотят общаться все сучки в городе. Простите, порой у меня проскакивают мысли, которые тяжело утихомирить. Это сродни синдрому Туретта, но выражается только на письме. Так на чем же я остановился?
– Артем, хватит хлопать глазами! – говорит мать, стоя у плиты. – Твоя еда сейчас остынет.
– Сынок, она права, – произносит отец, перелистывая газету. – Где же чертова рубрика про анекдоты?
– Весь мир перешел в интернет, а ты, как самый старый динозавр, не хочешь уходить со своего мезозоя! – родителя любят подшучивать друг над другом.
– Чья бы корова мычала. Сама только тем и занимаешься, что пятьсот рецептов пирога репостишь в соцсетях, – отец откладывает свое любимое хобби в сторону и переходит к тостам с маслом и вареньем. – И коронный вопрос – где же нахрен пироги, которые ты ни разу не приготовила?
– Предки, мы же решили, за столом не сквернословить, – напоминает о себе Ксения, попивая капучино и вглядываясь в ультрамодный маникюр на ногтях. – Я сегодня приду домой позже.
– А что так? – папа берет ее за руку, поглаживая по ладони. – Нашла, куда съехать? Мать, МАТЬ, МАТЬ! Режь торт, припасенный к праздничным торжествам!
Кухня заливается смехом. Обожаю такие моменты, они способны снять любое напряжение. А я, как Вы уже знаете, прошел чуть ли не столетнюю войну в четырех стенах школы.
– Так ты куда? – интересуется мама, которая закончила с готовкой голубцов. Самый уродливый и разрыхлившийся голубец кладет отцу в тарелку.
– У меня свидание, – констатирует факт Ксения. Ей двадцать лет, и она не видит повода стыдиться или утаивать информацию от родителей. Я порой жалею, что не передалось мне тех качеств, которые есть у моей любимой сестрички.
– Он красивый? – мать с улыбкой смотрит на дочь, помешивая чай.
– Он богатый? – интересуется отец, почесывая свою густую бороду. С лысиной на голове ему не повезло, но вот с растительностью на лице – в самый раз. – Так богатый? Просто я приболел, хочу с понедельника взять больничный. Желательно навсегда.
– А ты что молчишь, Тема?
– Ма, я не молчу, – бросаю я. И я знаю, какой вопрос последует дальше.
– Ты случаем на свидание не собираешься?
– Да, мой альфа-самец, скольким девушкам дашь сегодня вечером шанс оказаться на седьмом небе счастья? – отец потрошит развалившийся голубец. – Зайди в аудиторию, подойди к самой классной цыпочке и скажи “крошка, я даю тебе шанс повеселиться”. Ты только верь в себя и не стесняйся.
– И не смей такое говорить, – произносит Ксения и подмигивает. – А то перестанешь быть моим братом.
– Я уверена, всему свое время, сынок. Вот мы с отцом познакомились еще в школе…
“Какое к черту свое время? Я хочу все и сейчас, о многом ли я прошу?”
С девушками мне никогда не везло, и если хулиганы могли их менять, как перчатки, то я обходился без защиты для рук. Мне всегда казалось, что прекрасный пол должен влюбляться в тех, кто всегда с добротой к ним отнесется, не будет унижать, изменять…
Я не считаю себя уродцем или идиотом, завидев которого мамаши прячут детей, а сельчане бросаются с обрыва, заведомо облив керосином поля с угодьями. Нет, я обычный парень и тоже заслуживаю хорошей жизни.