Любовь длиною в жизнь
Шрифт:
Но есть еще один подарок, который меня покорил. Почти перед самым отъездом, когда я собрала чемоданы и уже буквально сидела на пакетах, Марк прислал курьера с небольшой коробкой в руках.
Помню, как долго думала, открывать или нет. Хотела даже отвезти на родину и там посмотреть, что придумал мужчина. Но любопытство взяло верх.
Раскрыв защитную пленку и открыв коробку, вытащила продолговатый футляр, который долго крутила в руках, прежде чем открыть. А там! Колье с кулоном в виде знака бесконечности. И внутри коробочки маленькая записка: «Нет ничего
Я сразу же, недолго думая, застегнула на шее тонкую цепочку и подбежала к зеркалу, чтобы долго, до черных мушек в глазах рассматривать такой удивительный подарок.
Не передать словами, какой восторг я испытала, ведь… нет у меня никаких украшений. Только сережки, совсем простые и не очень-то привлекательные. До недавних пор не было нужды в ювелирных изделиях, а теперь… мне вдруг захотелось наполнить себя смыслом. Такими мелкими деталями, которые будут радовать меня день ото дня.
Время вылета ждала как никогда ранее. Даже друзья, что пришли меня провожать, не могли отвлечь. Смеялась с ними, делала прощальные фотографии, но мыслями была далеко. Я написала Марку много сообщений по пути в аэропорт, что прошла контроль, что стою в зале ожидания, что началась посадка. Казалось, так буду к нему ближе, так нам будет понятнее, через сколько часов произойдет долгожданная встреча.
И мое сердце бешено колотилось, когда я не получала от него ответов. Вроде и понимаю, что он может быть занят, но так хотелось верить, что между нами отношения продолжаются. Ведь последний подарок не может быть прощальным? Он ведь обещал встретить!
Перелет прошел в волнительных метаниях, даже не заметила, как мы приземлились. Выходила из самолета в числе последних, чтобы поднять голову вверх и понять – погода не радует.
Было довольно прохладно, и совсем не удивлюсь, если к вечеру начнется сильный дождь. А пока? Сжимаю в руках свою сумочку и иду вперед, туда, где меня могут и не… встретить.
В зале столько людей, что я сначала даже теряюсь. Вроде бы и вышла последняя, но то тут, то там раздаются возгласы друзей и родственников прилетевших. Кого-то встречают с охапкой ярких шаров, кого-то с букетом цветов и плакатом. Среди этого изобилия людей я не вижу того, кто нужен мне. Не вижу Марка.
Почему-то непроизвольно в глазах начинает щипать. И мне бы получить свой багаж и выйти на улицу, но я упорно продолжаю стоять на одном месте, пока вокруг меня людей не становится меньше. Надежда медленно угасает, а рука сама собой тянется к подарку, который висит на шее.
Все-таки прощальный? А как же второй шанс, о котором говорил мужчина? Как же все наши звонки и переписка? Неужели они – пустое? Очередная моя выдумка и вера в счастливый конец?
Сумка выпадает из моих рук совершенно неожиданно. Кажется, тяжелее ее сейчас нет ничего на свете. Она тянет меня вниз, поэтому и падает с грохотом. Опускаюсь на колени, чтобы поднять ее и не могу подняться.
Повернув голову чуть в сторону, я замерла, не веря собственным глазам. Это же он, Марк! Идет медленным шагом, опираясь на костыли, смотрит себе под ноги, изредка осматриваясь. А подмышкой у него букет лилий, которые явно мешают его движению. Ведь мужчина останавливается, периодически поправляет костыли и продолжает свое движение вперед. С упорством бульдозера.
– Марк, – шепчу, больше не сдерживая слез. – Марк! – ору уже на весь аэропорт и бегу к нему, когда мужчина замирает и вскидывает голову.
– Милана, – произносит он, когда между нами остается не там много.
Он улыбается, невольно качается в сторону, но удерживает равновесие.
Я же готова сбить его с ног, но вместо этого принимаю протянутый букет и осторожно крайне ласково обнимаю, прижимаясь лицом к груди. И, кажется, все, сил моих больше нет, цепляюсь за него руками и реву в голос.
– Прости, прости меня, маленькая. Я торопился, честно, торопился.
Он обнимает меня одной рукой, прижимает к себе и целует.
– Ну что, герой, – рядом появляется Лев Константинович, который толкает впереди себя кресло. – Пересаживаемся!
– Я и сам могу, – вроде как противится Марк, но усаживается и отдает начальнику костыли.
– Конечно, можешь. Я видел, как ты полз уперто вперед, словно танкер проходя через толпу людей. Но их теперь нет, так что выдохни.
– И ты меня уже встретил, – киваю быстро-быстро, понимая, что улыбка моя уж больно неприличная, потому что меня счастьем буквально переполняет.
Пока мы с начальником собираем мои вещи, Марк нас терпеливо ждет и, кажется, явно недоволен тем, что не может мне помочь. Вот только плевать на все! Я очень рада, что он со мной, что встретил, пусть даже задержался. Я горжусь, что такой долгий путь он проделал сам, идя мне навстречу. Это… очень приятно.
Лев Константинович выходит первым на улицу, где спешит за машиной и просит нас дождаться. Мы и не торопимся. Марк держит меня за руку и смотрит снизу вверх таким взглядом, словно я для него целая Вселенная. Он ведь даже постригся, сбрил свою бороду, на нем светлые джинсы и свободная футболка. На ногах удобные кроссовки.
– Я тебя ждал, – произносит он совсем тихо, но наше уединение нарушается небольшой группой молодых людей.
Их было слышно далеко: громкий смех, некрасивые шутки и поведение. Только никакого внимания на данных индивидом мы не обращались. Пока они как-то резко не остановились рядом с нами. Первой реагирую и хмурюсь, перевожу взгляд на шумную компанию, которые очень нетактично смотрят на моего мужчину, раскрыв рты. Марк также поворачивается и чуть наклоняет голову. Эти люди его узнали, ведь не зря же у них такие ошарашенные и вытянутые лица. Они смотрят на Марка и не могут произнести ни слова, лишь поджимают и облизывают губы.
– Марк, здорово, – реагирует один, косясь на кресло, в котором сидит мой мужчина. Я сильнее и скорее даже непроизвольно сжимаю его пальцы, стараясь как-то поддержать, но Марк просто улыбается и кивает головой в сторону подъехавшей машины.
– И вам всем привет, – легко отвечает Марк и трогает руками колеса, чтобы продолжить движение.
– Слушай, мы не знали, что… все так серьезно, – кто-то начинает оправдываться, даже заявляет, что приезжал к Марку домой, но там сначала было закрыто, а потом появилась другая семья. – Ты как сам-то?