Любовь длиною в жизнь
Шрифт:
– Я его убью, и пусть вся империя будет вашей, если это цена моей свободы…
Даже успела сделать несколько шагов вперед, прежде чем тяжелые ладони опустились на мои плечи. Марк несколько раз тряхнул меня, но зачем? Я приняла решение…
– Милана! – рявкнул он. – Возьми себя в руки!
Отрешенно посмотрела на… мужа. Какая ирония судьбы! Мечтать об этом долгие годы, потом ненавидеть, но представлять, каково это. И чтобы через столько лет понять, что желания имеют свойство исполняться.
– Не
– А надо! – Марк еще раз посмотрел мне в глаза, и только сейчас я заметила, каким растерянным он был. – Если бы ты внимательно прочитала договор, то заметила о третьей заинтересованной стороне!
– О какой третьей стороне? – прошептала.
– Об еще одной фирме, которая в самый последний момент решила влезть в почти созданную империю. И она будет следить за тем, как мы с тобой исполняем условия договора.
Мир покачнулся.
Кажется, вот только я стояла на своем шатающемся канате, как он под ногами истончился, превратившись в тонкую нитку, которая только что лопнула. А я лечу в ту черную пропасть, которая давно меня поджидает.
Только там внизу совсем все иначе, далеко не так, как себе представляла. Здесь пусто, немного тяжело дышать, зато тихо. Именно это мне и нужно, чтобы забыться. Чтобы сесть, поджав под себя ноги, и уставиться в одну точку.
– Ну, и что ты раскисла? – бабушка погладила меня по голове.
– А чему радоваться? – уточнила, даже не удивляясь, что именно она ко мне пришла. Мама отца всегда появляется в тот момент, когда мне особенно плохо – вот так тихо садится рядом и шепчет что-то. Только это плод моего воображения, сон – а так хочется видеть ее рядом с собой, хоть кого-то.
– Хотя бы тому, что совсем скоро все поменяется, – уверенно произнесла она и даже жестко.
– Думаешь? – усмехнулась, чуть повернув голову в сторону.
– Знаю, – она немного помолчала, прежде чем подняться на ноги и добавить. – Наберись сил, они пригодятся. И сделай правильный выбор, как сердце подсказывает, а не эмоции.
Вынырнув из густого и вязкого сна, прищурилась, не совсем понимая, где нахожусь. Это не беседка, не мой дом и даже не больница. Просто комната, с большой удобной кроватью и телевизором напротив, справа шкаф, слева окно. Даже стола нет – пусто в углу. И цветы на подоконнике отсутствуют.
Зато… я слышу, как кто-то совсем рядом ругается, что-то крушит и кричит.
– Да как ты мог! – теперь, после небольшого гула, который остался в ушах, могу различить голос Марка. Он говорит, точнее, кричит немного заплетающимся языком. Наверное, празднует…
– Да я не знал! Понимаешь? Не знал! – а этот голос принадлежит Николаю Антоновичу. Он чуть тише, но не менее экспрессивен.
Опустив ноги на пол, я еще немного посидела, чтобы унять и трясущиеся руки, и подходящую к
– А проверить не мог? Со мной поговорить, в конце концов! – не сдавался мой бывший одноклассник. – Мне как теперь Полине в глаза смотреть, что говорить ее родителям?
– А ты бы мог и познакомить нас с будущей невестой заранее, – ответил папа Марка.
– И хотел! Не зря же я вас собирал завтра… А теперь?
– А теперь придется год как-то мириться с тем, что вышло. Я не могу взять и выйти из игры, нас раздавят как мелких букашек!
– Значит, давай искать выход! – настаивал парень.
– Мы и будем его искать, как и всевозможные подводные камни! Только на это надо время, понимаешь? Ну не думал я, что с Резановым будут проблемы. Даже обрадовался сначала, ведь вы в школе с Миланой учились, в одном классе были. А выходит, все не так гладко?
– Все ужасно…
Да уж, именно так и было.
– А ее слова? Правда? – видимо отец надеялся, что я кричала эти слова в порыве ярости.
– Правда, – тихо ответил Марк. Даже радостно, что не стал обманывать и скрывать, – не выйдет у нас играть счастливую семью, уж извини. Слишком много за плечами…
– Тогда просто живите под одной крышей как соседи, – дал последний совет Николай Антонович.
Выйти при мужчине побоялась, поэтому до последнего сидела на кровати, низко свесив голову и рассматривая свои заклеенные пластырем ноги. Ах да, выскочила же на улицу босиком, а потом совсем не чувствовала ни ног, ни того, куда наступаю.
– Не спишь? – дверь в комнату приоткрылась, пропуская небольшой луч света.
– Не сплю, – ответила, не поднимая головы, все так же рассматривая пальчики с красным лаком.
– Это мой дом, теперь ты живешь здесь. Завтра за вещами съездим.
Вот и весь разговор, который ни мне, ни Марку не нужен.
– Исправить точно ничего нельзя? – уточнила, когда он почти закрыл дверь.
– Пока точно, дальше видно будет.
До утра я промаялась тем, что ложилась в кровать, то подходила к окну. Даже смогла выбраться в ванную, что нашлась рядом с комнатой, чтобы смыть макияж, остудить жар лица. Голова уже не соображала, в ней была звенящая пустота, которая не принесет мне утром ничего хорошего.
Ближе к шести часам, когда встало солнце, но дом до сих пор утопал в тишине, вышла на кухню на поиски аптечки.
Столько выпитых бутылок я еще ни разу не видела…
Они стояли на столе, в раковине, у небольшого мягкого дивана и даже на полу посреди комнаты. Я их осторожно переступала, пока добиралась до гарнитура, но стоило открыть ящик – вздрогнула от звона.
– Черт! – выругался Марк, а я несмело обернулась.
Выглядел парень паршиво, да я и сама была не лучше.
– Что ищешь? – уточнил он, потирая лоб.