Любовь для начинающих пользователей
Шрифт:
— Не ругайся, ты сама во всём виновата, так что давай-ка, кидай!
Симба перестала плакать и взяла четвёртый дротик. С опереньем ярко-красным. Как кровь.
Она посмотрела на тоненькую вольфрамовую спицу с острой чёрной иглой-наконечником, перевела взгляд на мишень, потом снова на свою правую руку. Кровь капала на пол, как полгода назад, когда Симба не удержалась и полоснула себя кухонным ножом по левому запястью, шрам и теперь ещё отчётливо выделялся, белый, с неровными краями.
— Шрам, шрам, шрам, шрам! — с неприятным грохотом заскакали шарики в голове.
— Шрам, шрам, шрам, шрам! — передразнила харя, то ли пришепётывая, то ли присвистывая.
— Ублюдок! — сказала Симба и метнула дротик.
Он воткнулся прямо в лоб, и язык у хари вначале дёрнулся, а затем бессильно вывалился изо рта.
— Вау! — закричала, подпрыгивая, Симба и принялась без остановки метать оставшиеся дротики.
Пятый.
В подбородок. Чуть пониже вывалившегося языка.
Шестой.
В левый глаз.
Седьмой.
Чуть не попал в ухо, а жаль.
Восьмой.
Опять в лоб.
Девятый…
— Эй, — прошептала харя, — ты бы это, остановилась, что ли!
Симба сделала вид, что не расслышала, и метнула девятый дротик.
В переносицу.
— Ты меня убьёшь! — еле слышно промямлила харя.
— В «бычий глаз», в «бычий глаз» попадаю я на раз! — проскандировала Симба, примеряясь, как бы поудачнее метнуть последний, десятый дротик.
— Не тяни, — захрипела харя, — добивай скорее!
Симба улыбнулась и решила, что надо передохнуть.
Перевести дух.
Минуту-другую.
Чтобы кинуть как можно точнее и попасть прямо в рот.
Пригвоздить этот рот к доске, и пусть из него тоже хлынет кровь.
Её можно будет спокойно вытереть с пола, а тряпку прополоскать и повесить на балкон сушиться.
Но для начала — метнуть дротик как можно точнее.
Симба метнула и промазала.
Десятый опять попал «в молоко».
Харя засмеялась и сказала:
— Мазила!
Возразить Симбе было нечего, разве ответить, что семь дротиков из десяти достигли цели, а это уже хорошо.
Даже не хорошо — просто прекрасно!
И у неё есть время для тренировок.
Каждый день, когда приходит пора сделать перерыв в работе.
Встать из-за компьютера и разогнуть спину.
Можно, конечно, пойти в душ или на прогулку.
Но лучше кидать дротики, сегодня семь, а завтра — завтра уже восемь…
И так до тех пор, пока в цель не попадут все десять из десяти.
Потом она сядет за компьютер и сделает новую харю.
Из всё той же единственной фотографии, которая завалялась у неё в сумочке.
Которая отсканирована и хранится на жёстком диске компьютера.
Это было меньше недели назад, точнее, это было вечером во вторник, а сегодня пятница.
Нормальная пятница — не тринадцатое число.
Симба метала дротики во вторник, среду и четверг.
В четверг она довела количество попаданий до девяти.
Харя уже ничего не говорила, только кряхтела.
Отчего-то Симбе это доставляло ещё большее удовольствие: слышать, как при каждом попадании раздаётся немощное кряхтение, и всё. И ни словечка.
Симба опять посмотрела на коробку с дротиками, перевела глаза на мишень.
Харя страдальчески улыбнулась.
Струйка пота добралась до ягодиц, и Симба решила, что пора всё же раздвинуть шторы и открыть окно.
На улице жара — но всё равно в помещении посвежеет, и она перестанет обливаться потом.
Если она выполнит заказ в срок, можно будет купить кондиционер и никогда не открывать окон.
Пусть там, на улице, всё плавится и трескается, а у неё будет в меру прохладно — скажем, не больше двадцати градусов.
Симба раздвинула шторы и увидела, что уже начинает смеркаться.
Значит, сейчас около двенадцати.
Она повернула ручку и толкнула оконную раму.
Густой и знойный воздух опалил ей лицо, воздух, настоянный на асфальте, бензине, кирпиче, бетоне, стекле.
И над домами на противоположной стороне улицы сквозь этот густой и вязкий, как желатин, воздух проглядывала убывающая луна.
Узкий такой, но как-то очень красиво обрезанный серпик.
Прямо под серпиком можно было различить тёмную громаду горы, у чьего подножия и притулился безумный город, на который смотрела сейчас в окно молодая женщина в футболке на голое тело, с растрёпанными крашеными волосами.
Растрёпанными, спутавшимися, мокрыми от духоты, крашенными в цвет красного дерева.
Когда Симба резанула себе запястье, волосы у неё были чёрные.
До этого они были белые, а ещё раньше — зелёные, но совсем недолго.
Сейчас же они были цвета красного дерева, и футболка на Симбе тоже была красная.
И красный закат бил в окна домов напротив и касался вершины горы, освещая ее таким же красным, как оперенье дротика, футболка и кровь, заревом.
Что-то блямкнуло в компьютере, Симба оглянулась, по комнате странной чересполосицей метались невнятные вечерние тени.
Харя на мишени испуганно смотрела в её сторону, ожидая момента, когда Симба займётся дротиками.
— Подожди, — сказала ей Симба, — видимо, почта пришла!