Любовь дракона

Леденцовская Анна

Заметив высунувшегося из ворот белобрысого, похожего на глазастый одуванчик паренька, он закричал:

— Эй, малый!

Люба едва успевала семенить за широким шагом дракона и не путаться при этом в юбке.

— Сзывай всех в едовую да повару скажи еды подать для леди Милюбэль.

Подросток аж подскочил, раззявив от удивления рот, и, словно волки за ним гнались, припустил к крыльцу, сверкая босыми, черными от земли пятками.

Весть разнеслась по здоровенной казарме как лесной пожар, и, когда муж ввел эльфийку в ту

самую едовую, помещение оказалось переполненным.

Посреди большого зала стоял добротный деревянный стол с придвинутым к нему креслом. Кто-то заботливый положил на сиденье потертую подушку в беленой наволочке из холстины, а вокруг за длинными столами на скамьях сидели здоровые плечистые мужики. Очень много. И все как один дружно повернулись к вошедшим и молча уставились на девушку.

«И как ты тут есть собираешься?» — философски сочувственно поинтересовалась Шиза.

Глава 4

За стол Любу провели, на стул усадили.

Сам драконище встал за спиной и, положив ей руку на плечо, произнес маленький спич на тему «эта эльфийка — залог нашего благоденствия, завтра ритуал, и бла-бла-бла…».

О самом ритуале Любе понятнее не стало, да и лапища на плече, словно гантель килограмма на полтора, мешала сидеть ровно.

А еще пристальные взгляды.

Равнодушные и внимательные, с искрой неприязни и насмешливые. Не было только одного, чего она, увидев толпу мужиков, слегка опасалась. Ни один из них не смотрел на нее как на женщину. Не было той самой оценивающей заинтересованности, мужского внимания, которое заставляет поправлять прическу и одежду, одновременно поднимая самооценку.

«Это, думаю, и хорошо, — стараясь не скособочиваться под властной дланью муженька, мысленно порадовалась Люба. — И женщин тут не наблюдается. Может, тоже неплохо. Вряд ли местные красотки в восторге, что я у них такого мужика увела. Наверняка ведь кто-нибудь из драконих на него виды имел?»

«Дракониц! — поправила ее Шиза. — На этот счет не скажу, но у них, судя по одежде, мода другая, да и каноны красоты точно не эльфийские. Ты, скорее всего, в них не вписываешься. А насчет того, что дам здесь нет, я бы поспорила! Как минимум одна имеется, и непонятно, кормить она тебя собирается или прибьет сейчас подносиком. Уж очень выражение лица у тетки странное».

К столу, за которым сидела Люба, по проходу двигалась высокая женщина в возрасте, плавно покачивая крутыми бедрами. Серебрившиеся сединой когда-то черные волосы были заплетены в косу и уложены венком вокруг головы. Длинная темная юбка с пышными складками и оборчатый передник с вышивкой делали ее талию зрительно узкой, а «мадам сижу» широкой, насколько возможно.

«Моя попа в эту талию раза полтора вместится», — неожиданно взгрустнула Любовь Михайловна, заметив, как парочка воев с серебристыми прядями на висках ожгли заинтересованными взглядами проплывшие мимо сочные формы.

«Ты,

вообще-то, уже замужняя дама, — напомнила Шиза, — но такие объемы тебе не светят. Да! Ты смотри, что она тебе тащит… Хи-хи. За козу тебя держат, не иначе!»

Червяк в мозгах, претендующий на гордое звание магического интеллекта-помощника, гнусавенько захихикал, почти всхлипывая от веселого восторга и собственного остроумия, а Люба пригорюнилась.

«Уж лучше бы она меня прибила этим подносом. Было бы гуманнее».

Деревянное круглое блюдо размером с тележное колесо в полных руках роскошной драконицы было похоже на овощной прилавок.

В тарелках и мисках пучками и порезанные горками громоздились сырые и тушеные овощи, травы и прочая флора этого мира. Присутствовали даже подозрительные ярко-голубенькие грибочки в количестве трех штук, блестя глянцевыми шляпками в зеленоватую крапинку.

Когда корпулентная мадам бухнула перед Любой эти дары лесов, полей и огородов, Эндерк наконец убрал с ее плеча руку и коротко бросил:

— Ешь, потом Гертруда отведет тебя в мою комнату. Я пока переберусь в общую для командного состава. — И он ушел к небольшому столику в углу между окном и очагом с кованой решеткой.

Гертруда сложила руки на сдобной, обтянутой белоснежной блузкой груди и уставилась на замершую испуганным сусликом Любу.

— Давай жуй, эльфийка. У меня еще полно работы, некогда тут за тобой присматривать, — не особо приветливо буркнула она. — Все свежее, мытое, не отравленное. Мы договор соблюдаем! Да и дочка моя должна скоро разрешиться от бремени, так что зла я тебе не желаю. Пока…

Драконица сделала многозначительную паузу и дернула красивыми, ровными, на Руси бы сказали — соболиными бровями.

— Надеюсь, ты проведешь ритуал как надо. А не то жизнь твоя, и так не сильно приятная, как мне кажется, станет очень непростой.

В голосе кухонной тетки читалась почти незавуалированная угроза.

«Ого, как у них все серьезно! Это от меня, что ли, рождаемость зависит?» — озадачилась Любовь Михайловна и машинально сунула в рот пару травинок лежащей на ближайшей тарелке зелени.

Мандражировать по поводу пристального внимания к ее трапезе целой кучи драконов женщина не собиралась. Когда так есть хочется, то не до психологических рефлексий.

— Тьфу, дрянь какая! Мяса у них, что ли, нет? Сожрали или мне жалеют?! — Рот свело от горечи, он наполнился вязкой слюной, и Люба расплевалась, не сразу сообразив, что громко высказалась вслух.

В помещении сгустилась и повисла в воздухе гнетущая тишина, в которой отчетливо слышалось жужжание летающей под потолком одинокой мухи да стук Любиного сердца.

— Мяса? Мяса эльфийке? — на всю едовую громко удивилась Гертруда, наклонилась над ней и вгляделась, словно пыталась просветить рентгеном. — Неужели ушастые начали есть мясо? Или ты полукровка и нас обманули?