Любовь джентльмена
Шрифт:
Элизабет и Элейн вернулись незадолго до ленча. Они расстались на лестничной площадке второго этажа, направившись каждая к себе, чтобы переодеться. Элизабет устала, хотела есть и испытывала крайнее смущение по поводу заявления Сент-Джона. От всего этого сумбура ее голова просто раскалывалась.
Что же ей теперь делать?
Она не может считать Сент-Джона родственником, пока не убедится, что это правда. А если это так, то ее брак – настоящая катастрофа. Маркус искренне ненавидел Сент-Джона и женился на ней по причинам, которые ей до конца не известны. Что он сделает, если узнает правду? Вряд ли Маркус оставит все без последствий. Разумеется, для него и для Элдриджа будет иметь некоторое значение то, что человек, которого они преследовали с такой настойчивостью, связан с ней личными узами. Все эти годы именно на Сент-Джоне лежало обвинение в покушении на убийство, но правда ли это? Так ли пират холоден и жесток, как ее уверяли? А Найджел? Разве это не ужасная судьба – работать у Элдриджа и преследовать собственного брата? Может быть, он как-то помогал Сент-Джону, отчего в итоге стал предателем?
Войдя в комнату, Элизабет закрыла дверь, но когда она направилась к креслу у камина, то с удивлением обнаружила в нем Маркуса.
– Господи, как ты меня напугал!
Маркус поднялся.
– А как я испугался, когда обнаружил, что ты не дома!
Элизабет вздернула подбородок:
– Какая забота о моем благополучии! Жаль, что ты не проявил этой заботы прошлой ночью.
Когда она попыталась пройти мимо, Маркус схватил ее и привлек к себе.
– Я не слышал никаких жалоб.
– Возможно, услышал бы, если б остался дольше.
– Если бы я остался, вообще не было бы никаких жалоб.
Элизабет с трудом высвободилась из его рук.
– Уходи, мне надо переодеться.
– Возможно, я все-таки останусь. – В глазах Маркуса горел вызов. – Ты так любишь игнорировать опасность…
– Со мной была охрана, и, как видишь, теперь я дома, целая и невредимая. Раньше ты не возражал, когда я выходила из дома; надеюсь, что и после свадьбы я не стала узницей?
– Ты не выходила из дома с того момента, когда получила удар ножом. Теперь опасность больше, и ты это прекрасно знаешь.
В течение следующего получаса Маркус наблюдал, как горничная помогает Элизабет одеться. Он молчал, но его присутствие смущало ее.
Только закончив переодеваться, Элизабет снова обрела уверенность. Для нее было большим облегчением добраться до первого этажа и присоединиться за столом к родственникам Маркуса.
– Какое облечение, что тебе лучше, Элизабет! – проговорила Элейн. – Сент-Джон очень кстати поддержал тебя.
– Матушка, вы не могли бы повторить? – Выражение, с которым Маркус произнес эти слова, не сулило ничего хорошего, и Элизабет поморщилась.
– Твоя супруга чуть было не упала в обморок, неужели тебе до сих пор это не известно?
– Нет. – Аккуратно положив нож и вилку рядом с тарелкой, Маркус мрачно улыбнулся: – Итак, вы сказали «Сент-Джон»…
Элейн смущенно потупилась, и тут Маркус ударил кулаком по столу с такой силой, что напугал всех. Потом он отодвинул кресло и, поднявшись, оперся ладонями о стол.
– Когда ты собиралась поделиться со мной этой новостью, дорогая супруга?
Элизабет встала.
– Милорд, – начала она, – если вы предпочитаете…
– Не пытайтесь повлиять на меня неожиданной покорностью, леди Уэстфилд. – Маркус медленно обошел вокруг стола. – Чего он хотел? Я убью его!
Элизабет сделала еще одну попытку:
– Могу я предложить перейти в кабинет?
Поскольку Пол загородил ему дорогу, Маркус подошел к буфету и налил себе основательную порцию бренди.
– Я не говорила об этом прямо, потому что знала, что это вам не понравится.
Маркус взглянул на нее так, будто у нее выросла вторая голова, потом опрокинул в себя бренди и вышел из комнаты.
Когда дверь за ним с грохотом захлопнулась, Пол негромко присвистнул.
– Кажется, он и правда рассердился.
– Не поверил бы, если бы не увидел собственными глазами, – покачал головой Роберт.
Элизабет с трудом втянула в себя воздух.
– Прошу прощения, мне жаль, что вам пришлось стать свидетелями всего этого.
– Сент-Джон. Знакомое имя. – Роберт нахмурился.
– Маркус подозревает Сент-Джона в нападениях на суда, принадлежащие флоту Ашфордов, но у него нет никаких доказательств.
Роберт снял очки и начал тщательно протирать их.
– А Сент-Джон знает о подозрениях Маркуса?
– Да.
– Тогда ему лучше держаться от тебя подальше, – заметил Пол.
Элизабет кивнула и отошла от стола.
– Прошу прощения за причиненные неудобства. – Она быстро вышла и, поднимаясь по лестнице, продолжала раздумывать о событиях прошедшего дня. Маркус играл в ее жизни важную роль, и теперь узы, связывавшие их, находились под угрозой.
Возможно, если бы он любил ее, они могли бы все обсудить и найти решение, но она сама разрушила ту нежность, которую Маркус питал к ней четыре года назад. Только теперь ей стало ясно, сколь многое она потеряла.
Глава 18
Маркус отсутствовал весь вечер до поздней ночи, а когда Элизабет проснулась, его член, твердый и горячий, уютно расположился в ложбинке между ягодиц, молчаливо свидетельствуя о намерениях мужа.
– Тсс, – тихо проговорил он, касаясь губами ее горла.
Схватив за внутреннюю часть бедра, он поднял ногу Элизабет и положил на свою, после чего руки его заскользили к заветным завиткам. Прикосновения были нежными, льстивыми, словно он желал оставаться любовником, а не неистовым мужем-собственником, который предъявил на нее права прошлой ночью.
С умением, порожденным большой практикой, Маркус раздвинул пальцами плоть и погрузился внутрь, пощипывая клитор. Шероховатость сделала его удовольствие почти невыносимым.
Элизабет прижалась к его крепкому телу.
– Пожалуйста…
– Да, моя жена. – Он дотронулся до сока и скользнул внутрь, проталкивая палец в намокшие складки влагалища с комфортом, сводившим с ума. Внутрь и наружу. Всего лишь палец – недостаточно, чтобы удовлетворить, но достаточно, чтобы вынудить умолять о большем.