Любовь Химеры
Шрифт:
Часть 12
ДОРА
Итак, теперь я была свободна! Я была независима и могла делать, что хочу, когда хочу и с кем хочу! Мне подвластно практически все на свете. Я могла стать легендарным врачом, спасшим тысячи жизней. Великой цирковой гимнасткой, с легкостью выполняя те трюки, что для обычных людей немыслимы. Могла стать сотрудником МЧС и каждый день с легкостью вытаскивать людей из огня, воды, из-под обломков зданий. Могла стать судьей и с легкостью выносить самые честные приговоры, поскольку проникнуть в сознание обычных людей для меня
Я хотела лишь его и к нему. Да, конечно, мне ничего не стоило подчинить себе даже его подготовленное и стойкое подсознание и внушить ему до конца его дней безумное обожание и поклонение мне. Но я не сделаю этого никогда. Он и так меня любил искренне и давно. А хотел так просто до безумия. Мы физически и ментально те самые, так искомые всеми и во все времена две половинки единого целого. По сливающимся аурам это видно сразу, чем старше я становилась, тем больше они сливались. Тем ярче сияли, когда мы были рядом. И он тоже интуитивно это чувствовал. Всегда. Но не придавал значения, списывая на дружескую, скорее, даже родительскую привязанность. Ведь они со Светой помогали отцу растить меня, он так и не женился до сих пор, любя мою погибшую мать. А Света была бесплодна. А я, маленькая, — хороша, как ангел. Света так и говорила: «Ну как можно не любить этого ангелочка?»
Но помимо этого есть еще рассудок, интуиция и чувство самосохранения, которые запросто на генетическом уровне кричали ему держаться от такого чудовища, как я, подальше. Что ж, правильно делали. Но как же было хорошо! Вспоминая наши чудесные ночи, я невольно расплылась в улыбке: тот еще старый развратник. Одно плохо. Доставить мне столько удовольствия, сколько он, на этой планете не сможет уже никто. Что ж, жители Сириуса и Ориоки точно не хуже. Так что как вариант…
Хорошо еще, что земляне до сих пор не прекратили издавать обычные бумажные книги, их на этой планете великое множество, и будет чем занять себя одинокими ночами.
Внезапно вспомнила про папу. Бедный мой, хороший, любимый. Потерпи, так надо. Если б ты копал и дальше, они бы тебя убили. Возможно, даже мне самой пришлось бы это сделать. Чего совсем не хотелось. Присниться ему, что ли? Успокоить с того света, так сказать.
Я быстро отделила одно из своих астральных сознаний и оказалась на пороге папиной квартиры. Вошла. И моему взору предстала весьма удивившая меня картина. Папочка был не один — в его объятиях сладко посапывала Женя Жильцова, его напарница из аналитического отдела. Вещи были беспорядочно разбросаны на полу. Даже простынь с постели валялась на полу. Знатно по мне погоревали, однако, усмехнулась я. Отец реально сильно поседел и постарел. Прости меня, родной. Прости.
Он спал крепко, самое время для внушений. Мозг практически спит и сопротивления не будет.
— Привет, пап!
Я виделась ему такой, как прежде: с длинными вьющимися белыми волосами. Стояла я на облаке.
— Ты не раскисай, ладно? Ты ни в чем не виноват, а мне здесь и правда хорошо, спокойно. Лизочка здесь со мной.
Я воплотила образ дочери, и она в видении тотчас оказалась у меня на руках.
— И мы увидимся, но нескоро, у тебя впереди еще лет сорок. Поживи их счастливо, пожалуйста.
Я вышла из его сознания, и он тут проснулся с криком: «Доченька, постой!»
Я не смогла смотреть ему в глаза и поспешила из квартиры. Наверное, слишком поспешно, так что даже задела сгустком энергии свое детское фото, стоявшее на тумбочке в рамочке, и разбила ее.
На выходе из квартиры замерла, встретившись с таким же ментальным телом своего убиенного мужа.
— Только попробуй войти в его сознание и чего-нибудь ляпнуть, убью! — воинственно прошипела я бесплотному духу.
— Так я уже мертв! — усмехнулся супруг.
— В царство Аида отправлю!
— Это в ад, что ли? Так наша земля — это, по ходу, и есть тот самый ад, прикинь! Иначе меня давно бы уже туда забрали.
— Сорок дней еще не прошло, — напомнила я и поспешила прочь. Смотреть на ментальное тело мужа было отчего-то жутко неловко. К счастью, он за мной не последовал.
Так же ментальным духом я направилась на кладбище. Очень хотелось увидеть свою маму Олю, но она не отзывалась. Даже у своей могилы. Наверное, нашла, наконец, воплощение в новой жизни. Что ж, здорово! В глобальном понимании смерти нет. После смерти остается ментальное сознание или, попросту, дух, душа, которая спустя какое-то время получает новое рождение в новом теле, начиная все с нуля. Аллилуйя!
Зато Света Аверина пришла сама.
Вот блин! Стало так неудобно и совестно. Ведь эта женщина на протяжение многих лет заменяла мне мать. Своих детей у нее не было, да и не очень ей хотелось, как я понимаю. Все свое душевное тепло она дарила мне, поскольку моя мать умерла сразу после родов, а теперь я сплю с ее мужем. Захотелось обратно в свое тело. Причем бегом.
— Да ладно тебе. Живым — живое! — улыбнулся бесплотный дух. — Ты люби его, люби, как я люблю. И детишек ему роди не меньше троих. Ладно?
Я кивнула. От искренности духа, до сих пор любящего своего мужа, захотелось плакать.
— Детей он всегда хотел, а я не могла, а он смирился, потому что меня любил очень. И представляешь, он мне за все двадцать два года, что мы жили, ни разу не изменил. А я-то, дура, ревновала, не верила, что он реально на работе допоздна или просто в баре отдыхает. Стыдно теперь, ты скажи ему это, ладно?
— Хорошо. Скажу.
— Я знаю, тебе он поверит. Он будет хорошим мужем и отцом. А знаешь, ты у него первая с тех пор, как меня не стало, — улыбнулся дух.
— Ну, ничего себе! Четвертый год уже пошел, — я реально офигела. Вот это любовь, вот это сила духа. Такой нынче один на тысячу. Не зря все-таки у него аура редкой чистоты и силы.
— Да, вот такой он верный. Но я безумно рада, что теперь у него все хорошо. Что он снова счастлив, для меня это главное. Если хоть раз в год еще, помимо дня рождения, принесет мне ромашки, я буду счастлива, что все еще помнит меня.
— Он принесет. Обязательно принесет, — пообещала я и почувствовала острую необходимость вернуться к своему физическому телу.