Любовь и честь
Шрифт:
– Кто тебе сказал?
– Я молод, но не слеп, – пожал плечами Уилл. – Я заметил, как вы с Эланом смотрели друг на друга. А потом однажды вечером за ужином, когда мы пили и разговаривали, я потребовал у Элана объяснений. И он рассказал мне историю своей долгой верной любви. Еще он сказал, что готов жениться на тебе, как только ты дашь свое согласие.
– Момент оказался подходящим, – усмехнулся Элан.
– Мне жаль, что ты не сочла возможным сама рассказать мне об этом, – огорчился Уилл, – но Элан объяснил мне,
– Мой верный рыцарь – большой фантазер. – Джоанна покосилась на Элана. – Я вспоминаю лишь один свой поступок, относящийся к солидному кувшину. Уверяю тебя, милорд Элан, что я всегда готова повторить это омовение вином.
Роэз громко рассмеялась. Пирс посмотрел на нее, ожидая объяснений, но она продолжала неудержимо хохотать.
– Ох, вы, мужчины. – Она захлебывалась смехом и вытирала слезы. – Вы считаете себя такими умными и прозорливыми. Вы ведь хотели удивить Джоанну, что давно все знаете? Но у нее есть для вас сюрприз, которого, смею верить, никто из вас не ожидал. – И она снова зашлась от смеха.
Самира тоже тихонько засмеялась, глаза ее сверкали, она зажимала рот рукой, чтобы заглушить смех. Тогда засмеялась и Джоанна.
Удивленные их поведением мужчины растерянно переглянулись. Ну и странные создания эти женщины!
– Джоанна, хватит. Объясни, в чем дело, – не выдержал Элан.
– Не приказывай мне, – отвечала Джоанна. – Я тебе уже не раз говорила, что больше не намерена подчиняться приказаниям, от кого бы они ни исходили, но если ты вежливо попросишь меня объяснить, я, пожалуй, расскажу тебе, в чем дело.
Элан широко и по-доброму улыбнулся:
– Очень хорошо, дорогая миледи, не будете ли вы так любезны раскрыть свой необыкновенный секрет?
– С удовольствием, милорд. Я счастлива слышать, что мой сын не возражает против нашего брака, потому что тебе придется жениться на мне как можно скорее. Я ношу твоего ребенка.
– Ребенка? – Элан недоверчиво смотрел на Джоанну. – Ребенка! Джоанна, любовь моя!
– Мы с Роэз прикидывали и так и эдак – все сходится. По-нашему убеждению, это случилось в первый же раз, когда мы предавались любви. Ты очень вовремя залез на крепостную стену, милорд, – заметила Джоанна с лукавой усмешкой.
– Мама! – остановил ее Уилл. – Пожалуйста, говори потише. Ты не обязана оповещать весь замок о своем состоянии.
– Ты не думаешь, – обратился он к Самире, сидевшей по другую руку, – что в их возрасте они могли бы проявить больше выдержки?
– Я думаю, что все это замечательно, – возразила Самира и укоризненно посмотрела в Глаза Уилла.
Сидевший рядом с Самирой Пирс наклонился к Роэз и, затаив дыхание, спросил:
– А как с тобой? Ты не последовала примеру Джоанны?
– Нет, милорд. С сожалением сообщаю вам, пока не могу
– В таком случае, – обещал Пирс, – я сделаю все, чтобы исправить это положение.
– Очень надеюсь, милорд, – прошелестела Роза. – Ох, как же я надеюсь, что ваши усилия увенчаются успехом.
Звездной весенней ночью, когда в замке все стихло, Элан нежился в объятиях Джоанны. Она любовалась его лицом. Свет единственной масляной лампы озарил женщину, порозовевшую и счастливую после близости с любимым. Элан, приподнявшись на локте, наблюдал за ней.
– Моя работа в Англии сделана, – сказал он.
– Что ты хочешь сказать, милорд? – Легкая морщинка легла между ее бровей.
– Не тревожься, – отвечал он, целуя кончик ее носа. – Я вспоминаю юную девушку, которая с сияющими глазами говорила о путешествиях в другие страны. Я теперь знаю тебя настолько, Джоанна, что не осмелюсь приказывать, поэтому я тебя спрошу. Поедешь со мной на Сицилию?
– Я всегда хотела повидать свет, – обрадовалась она. – Я убеждала себя не огорчаться долгой разлукой с родиной, выходя замуж за Криспина, потому что он собирался взять меня с собой в Нормандию и Компостелу. Помнишь это?
– Помню. Твой отец очень рассердился.
– Хорошо, что весь этот кошмар в прошлом. Возьми меня с собой на Сицилию, Элан. Я хочу увидеть, как сверкает солнце над бирюзовым морем. Я хочу потрогать руками стволы пальм, поесть фиников и побеседовать с сарацинскими лордами.
– Мне придется воевать с сарацинскими лордами, – поддразнивал он ее. – Они же могут похитить тебя для своих гаремов.
– Нет, только не меня. Я скоро растолстею. И вообще, я слишком стара для услаждения пылких южан. Мне ведь почти тридцать три.
– Но совсем не стара для меня, – прошептал он, – и для любви.
– О нет, для любви не стара. – Оторвавшись от его губ, она спросила – А можно мне будет надеть сапфировое шелковое платье и длинные золотые серьги?
– Я просто задыхаюсь при мысли о тебе с распущенными волосами в шелковом одеянии, надетом на голое тело, – проговорил Элан. – Ты можешь иметь все, что захочешь. Я уже говорил тебе раньше: я очень богатый человек. А теперь, дражайшая моя, не прерывай меня. Предадимся любви…
ЭПИЛОГ
Леди Самира из Палермо и барон Вильям Криспин из Хафстона и Бэннингфорда поженились в начале апреля лета Господня 1153. Поскольку унаследованные им от отца земли в Нормандии много лет находились без присмотра, юный барон решил сразу после свадьбы поехать туда, осмотреть и навести порядок в своих владениях.
– Я хочу, чтобы вы поехали со мной, – сказал он Элану и Пирсу. – Я очень ценю ваши советы, а раз вы настаиваете на возвращении в свои владения, то сможете отдохнуть в Нормандии после морского переезда из Англии.