Любовь и грезы

Хэган Патриция

Просьба Дани не давала ей покоя. Джейд прекрасно понимала, почему бедняжка приняла такое решение. Даже сегодня днем, пока Колт сидел у Дани, Джейд заметила, какими глазами смотрела на Драгомира подававшая чай горничная. Нескрываемое обожание ясно читалось на ее юном хорошеньком личике.

Драгомир всегда пользовался успехом у женщин. И сейчас, наверное, ничего не изменилось, хотя теперь он человек женатый.

А став вдовцом, он превратится в завидную добычу для любой хитрой женщины, которой хочется приобрести богатого мужа.

Они

будут прикидываться, будто обожают его ребенка, и дадут какие угодно обещания, лишь бы его поймать – только для того, чтобы потом превратиться в злобную и ревнивую мачеху, чего и опасалась Дани. Конечно, вполне возможно, что он найдет добросердечную женщину, которая искренне полюбит его ребенка как своего собственного, но Дани считала, что риск чересчур велик.

Джейд выпрямилась и попыталась отогнать неприятные мысли. С Дани ничего не случится! Но тогда отчего ее сердце сжимается в мрачном предчувствии?

Когда коляска оказалась у ворот особняка Колтрейнов, Колт неожиданно повернулся к Джейд и, тревожно глядя на нее, умоляюще попросил:

– Давай ничего не говорить о просьбе Дани! Ни к чему их расстраивать, особенно отца!

– Конечно, – сразу же согласилась Джейд.

Она протянула руку, чтобы дотронуться до его пальцев, но он крепко обнял ее и нежно поцеловал в лоб:

– Я так сильно тебя люблю, счастье мое!

– А я тебя, – тихо отозвалась она, удивляясь, с чего это ей хочется плакать.

Они нашли Тревиса сидящим на террасе, которая выходила на розарий – предмет гордости Китти. Джейд заметила, что свекор выглядит вполне здоровым и крепким, если не считать залегших под глазами теней. На нем были не халат и тапочки, как она ожидала, а хорошо сшитые серые брюки и голубая хлопковая рубашка. Он встал, обнял Джейд, расцеловал ее и сказал:

– Ты еще красивее, чем в день свадьбы.

Потом он пожал руку Колту, радостно хлопнул его по плечу и рассмеялся:

– А ты стал еще уродливее!

Не удержавшись, Джейд воскликнула:

– Вы прекрасно выглядите!

– Конечно, – уверил он ее, приглашая их сесть рядом с ним за небольшой столик, на котором стояли вино и сыр. – Подумаешь – картечь южан начала двигаться у меня в грудной клетке! Это еще не значит, что со мной все кончено. Они не смогли убить меня тридцать лет назад – и будь я проклят, если сейчас сдамся без боя.

Они с удовольствием выпили вина и рассказали Тревису о своем свадебном путешествии. Джейд обратила внимание, что его особенно интересовало их пребывание в Греции – ведь он был там с Колтом, когда тот отправился искать Бриану, Гевина Мейсона и похищенное ими состояние Колтрейнов.

Потом разговор перешел на Дани, и они постарались описать свое посещение в самых радужных тонах. Тревис выслушал их, приподнял бровь, а потом произнес ту же фразу, которую повторяли они все:

– Надо молиться, чтобы все закончилось хорошо.

Китти, которая в саду обрезала стебли с отцветшими розами, помахала

им рукой, и Колт отправился к ней. Тревис проводил его взглядом, а потом напрямик спросил Джейд:

– Ты дала слово растить ребенка, если Дани не выживет?

Джейд изумленно повернулась к свекру.

– Откуда вы узнали, что она просила меня об этом?

Он нежно прикоснулся к ее щеке и печально улыбнулся:

– Мы постепенно узнали друг друга, моя малышка и я, и теперь она рассказывает своему старому отцу, отчего плачет ее сердечко.

– Тревис, – решилась сказать Джейд, – по-моему, вы напрасно так тревожитесь.

Он пристально посмотрел на нее: было видно, что он не привык, чтобы кто-то, кроме его жены, осмеливался критиковать его или не соглашаться с ним.

Джейд, которая не привыкла робеть и смущаться, не сдалась:

– По-моему, в последнее время вся семья только тем и занимается, что тревожится: Китти тревожится за вас и Дани.

Дани боится за ребенка. Драгомир боится за Дани. Вы тревожитесь обо всех них… а Колт тревожится обо всех, включая и вас.

– Так всегда бывает, когда члены семьи любят друг друга, Джейд, – немного неловко сказал Тревис.

– Но если для этого нет достаточных причин?

Тревис несколько секунд внимательно смотрел на нее, а потом со своей обычной проницательностью, которая изумляла всех, кому приходилось иметь с ним дело, негромко произнес, без обиды или осуждения:

– Ты боишься, что Колт может захотеть отложить ваш отъезд в Америку.

– Это так, – тихо ответила Джейд. – Откровенно говоря, я не знаю, как отреагирую, если, он это предложит.

– Ты честно скажешь ему, что думаешь.

Она невесело улыбнулась:

– Правда? И что же я, по-вашему, по этому поводу думаю?

– Не надо играть со мной в прятки, Джейд, – почти сурово отозвался Тревис. – Я очень ценю твою прямоту. Тебе хочется уехать, как было решено, и в душе ты не считаешь, что это эгоистично с твоей стороны. Вы с Колтом женаты, и ты чувствуешь, что ваш брак должен быть для него важнее родственников. И я с этим согласен.

Джейд усмотрела на него с подозрением.

– Если бы я считал, что ты не права, я бы так и сказал, – продолжил он. – Если бы Колт действительно был нам необходим, если бы он чем-то мог нам помочь, а ты все равно не давала бы ему отсрочить отъезд, тогда я сказал бы, что ты – себялюбивая девчонка. Но мы с тобой понимаем, что он ничего сделать не может.

Тревис посмотрел в сторону Китти и Колта, которые разговаривали в саду.

– Мне, как и всякому человеку, который подошел к закату жизни, – тихо продолжал он, – становится трудно оглядываться назад и вспоминать о многочисленных радугах. Кажется, что их заслоняют грозовые тучи печальных воспоминаний. Но я не хочу, чтобы мой сын не мог начать своей собственной жизни до тех пор, пока не закончится моя. Так я могу только умереть быстрее, чтобы не мешать жить ему.