Любовь и магия
Шрифт:
То ли это была случайность, то ли судьба услышала мысли Джуни, но именно в этот момент Эл открыла глаза и радостно крикнула: "Я вспомнила".
"Тише, ты разбудишь великана".
"Ну и ладно. Пусть просыпается. Я вспомнила. Великану можно задать загадку и если он не сможет найти ответ, то обязан отпустить свою жертву. Так был во всех сказках, которые я слышала в детстве от бабушки".
"Жена! Я же просил меня не будить — раздался грозный рык проснувшегося тролля — Впрочем, это хорошо, что ты меня разбудила. Самое время немного подкрепиться".
Великан поднялся с каменного
"Надо решить, чем заняться сначала. Позавтракать или намазать волшебной мазью жену — почесывая покрытую бородавками и шишками голову, вслух рассуждал великан — Конечно, есть, так хочется, что аж живот сводит. С другой стороны, вдруг гости придут, а у меня жена такая уродина. Они меня на смех поднимут. Но откуда взяться гостям, если ко мне уже почитай лет сто, ни один тролль в гости не наведывался? Хотя гости такая напасть, что всегда в самый ненужный момент появляются".
Тяжелую мысленную работу великана прервала Эл: "По волшебным правилам, мы имеем право на одну загадку и, если ты ее не отгадаешь, то должен нас отпустить".
Лицо тролля приняло такое выражение, словно он только что съел, тщательно пережевывая, тонну лимонов: "И зачем я только вчера эту мазь в пещеру тащил, здоровье надрывал, если эта закуска еще женой не стала, а уже командует".
"Ты же не хочешь нарушить вековые традиции?" — продолжала настаивать на своем Эл.
"Странные вы существа, люди. Как говорил давным давно один знакомый мне лекарь, перед тем как я его съел у вас это, как ее, неустойчивая психика. Как только настает время подкрепиться, вам всегда приспичивает загадки загадывать. Ну да ладно, я традиции чту. Задавайте свою загадку. Но только одну и только ты, жена. Ты мне кажешься более глупой, а мой завтрак вон как глазами сверкает. Он может мне такого назадавать, что и великий тролль не отгадает".
"Тогда слушай. Жил в стародавние времена один молодой Великий Лорд. Встретил он как-то прекрасную девушку и без памяти влюбился в нее. Девушка тоже полюбила молодого лорда. Уже и к свадьбе все шло, но в дело вмешалась злая мачеха девушки. Ненавидела она свою падчерицу за то, что такое счастье той выпало. Вот незадолго до дня свадьбы зовет мачеха к себе девушку и говорит: "Ты мне хоть и не родная дочь, но все ж и не чужой человек. Боюсь я за тебя, доченька. Жених твой человек знатный, а ты девушка простая. Разобьет он твое сердце и выгонит из дома всем на посмешище. Надо перед свадьбой проверить, правда ли он любит тебя". И научила мачеха девушку, как это сделать. Наследующий день поднялась девушка вместе со своим женихом высоко в горы, подвела его к самому краю глубокого ущелья и говорит: "Если ты и вправду любишь меня, докажи свою любовь и прыгни вниз". Так что сделал молодой лорд, чтобы самому живым остаться, девушке свою любовь доказать и заодно проверить любит ли его невеста?".
"Он ее съел" — уверенно заявил тролль. Ему так хотелось полакомиться любимым блюдом, что ни о чем кроме еды он думать не мог.
"Ты не отгадал. Юноша встал на край обрыва и сказал любимой "Толкни". Девушка не смогла этого сделать, потому что любила своего жениха. Так молодой лорд остался жив, доказал невесте свою любовь и проверил насколько любим сам. А теперь развяжи меня".
"Не очень мне и хотелось жену иметь — ворчал тролль, освобождая Эл от веревок — Тысячу лет без жены прожил и еще тысячу легко прожить смогу. Да и уродлива ты так, что, боюсь, никакая мазь тебе уже не поможет. Убирайся прочь и не задерживай мой завтрак".
Эл встала на ноги и с удовольствием потянулась, приводя в порядок задеревеневшее тело.
"А теперь развяжи его" — девушка указала на Джуни. От такой наглости у тролля даже отвисла нижняя челюсть.
"Развязывай, развязывай. Меня ты отпускаешь, а ведь я могу кое-кому рассказать, что ты здесь делаешь с несчастными путниками".
"Кое-кому это кому? Уж не Моргане ли?" — подозрительно поинтересовался великан.
Эл понятия не имела, кто такая Моргана, но сразу поняла, что тролль явно побаивается человека с таким именем.
"Да. Именно Моргане" — уверенно ответила девушка.
Тролль даже взвыл от расстройства.
"Так мне рассказать все Моргане, муж?" — невинным голоском поинтересовалась Эл.
"Нет. Не надо ничего говорить Моргане. Убирайтесь оба, побери вас великий тролль. Горе мне горе. Снова есть вяленых лягушек и квашеную осоку" — причитал великан, могучими руками раздирая путы Джуни. Воспоминания об этих блюдах троллю, очевидно, было особенно тяжело перенести, и поэтому его вой достиг апогея.
— 7 —
Скакать по траве было очень весело и приятно. "Как же мне удается так подпрыгивать — удивилась Аня — Неужели я растолстела и превратилась в колобок? Ах, нет. Я просто мячик. Большой красный резиновый мячик с белыми полосками". Девочка прокатилась по земле еще немного и оказалась у ног Фана. Недолго думая мальчик со всего размаха ударил по мячу. "Ну и рыцари пошли. Играть в футбол прекрасной дамой — возмутилась Аня, но тут заметила, что летит прямо в штангу — Так он еще и мазила!".
"Бум" — девочка стукнулась головой о футбольные ворота и снова отскочила к ногам Фана.
"Бум" — снова стукнул по мячу мальчик, и Аня с ужасом увидела, что снова летит в штангу.
"Ну, кто так в футбол играет!" — хотела крикнуть девочка, но в этот момент проснулась.
"Бум" — прозвучала в ее голове. Вернее это было не совсем "бум". Монотонно, словно удары большого колокола в голове Ани звучал призыв духа стихии: "Мать Стихий — проснись. Та, что дала мне имя — проснись. Мать Стихий — проснись. Та, что дала мне имя — проснись".
"Гарольд, что случилось?" — испуганный голос Аннет окончательно вывел Аню из состояния дремы.
"Не знаю, но чувствую в себе сильную тревогу. Иногда мне кажется, что Феечка где-то совсем близко, а иногда кажется, что ее вообще больше нет. Я в смятение. Помогите мне".
"Гарольд, зажги для начала свет" — попросила Аня.
Ветки под рукой у духа стихии не оказалось, поэтому золотистым сиянием в этот раз зажглись пучки соломы. Как только свет наполнил комнату, в которой девочки ночевали, Аня с ужасом спрыгнула со своего ложа. Оказалось, что подруги спали на надгробных плитах чуть припорошенных сеном.