Любовь и злодейство гениев
Шрифт:
* * *
Получается, что сразу же после свадьбы Чайковский понял, что совершил дикий поступок, и жена не внушает ему ничего, кроме отвращения. Он был не создан для семьи, а жена представлялась ему «мещанкой» и «чудовищем».
...
«Жизнь
(П.И. Чайковский)
У Эрнста-Вильгельма Гейне читаем:
«Чайковский не мог выносить ее присутствия без содрогания. Несмотря на это, он женился из жалости, так как она напоминала ему бедную Татьяну из пушкинской поэмы «Евгений Онегин». Он любил эту трагическую историю и даже написал по ней оперу».
Отвращение к женщине – ужасное чувство. Еще ужаснее, если эта женщина – жена. И Чайковский, не долго думая, просто сбежал от нее, сбежал навсегда.
Это повергло Антонину Ивановну в состояние, близкое к помешательству. Убитая горем, она вернулась в Москву. Оттуда она написала письмо к Модесту Ильичу Чайковскому:
«За всю мою любовь и преданность Петя мне отплатил тем, что сделал меня своею ширмою пред всею Москвою, да и Петербургом. Где же эта доброта его, про которую так много говорили? Такой страшный эгоизм не может соединиться с добротою».
Александра Чайковская-Давыдова, сестра Петра Ильича, на глазах которой происходила вся эта не самая красивая история, потом напишет:
«Поступок Пети очень дурен, он не юноша и мог понять, что в нем и тени задатков быть даже сносным мужем нет […] Я почти убеждена, что в причине ненависти его к жене никакую роль не играют ее личные качества – он возненавидел бы всякую женщину, вставшую с ним в обязательные отношения […] Я никогда не помирюсь с мыслью, что Петя, этот избранник, осененный при рождении Богом, не ушел от зависти дьявола, наложившего на него свое клеймо».
Н.Н. Берберова излагает последствия этой истории так:
«Антонина из роли непонимающей дурочки превратилась на время в овечку и жертву – на короткое время, но достаточное, чтобы тронуть сердце добрейшей Александры Ильиничны Давыдовой, пораженной случившимся таинственным скандалом. Сашенька восприняла разрыв супругов, как ссору, за которой немедленно должно последовать примирение – надо только уговорить, убедить, свести вновь друг с другом […] Она утерла ее слезы, обещала заставить ее Петичку вернуться к ней. Антонина Ивановна дала себя успокоить […] но спустя неделю она внезапно сильно забеспокоилась: то, что Чайковский к ней больше не вернется, она понимала, но она так же хорошо поняла, что у нее против него есть оружие и что этим оружием пора воспользоваться.
Она написала […] что, если он не вышлет ей сумму денег, она расскажет отцу его и сестре всю о нем правду. Не дождавшись его ответа, она так и сделала: написала Илье Петровичу (письмо перехватили), открылась во всем Сашеньке: она называла его обманщиком, женившимся на ней только для того, чтобы замаскироваться, она ужасается его порокам, за которые ссылают в Сибирь… Антонина Ивановна показывала свои коготочки».
Иначе говоря она грозила ославить Чайковского на всю Россию. А это значит, что нужны были деньги. Развод? Но на развод нужно было десять тысяч… Огромная сумма!
* * *
И окружение Чайковского начало борьбу против Антонины Ивановны, добиваясь от нее развода. Ей не выплачивали пенсию, ее всячески унижали, распускали про нее грязные сплетни.
...
«Те, которые думают, что творящий художник в минуты аффектов способен посредством средств своего искусства выразить то, что он чувствует, ошибаются».
(П.И. Чайковский)
У Н.Н. Берберовой по этому поводу читаем:
«Антонина Ивановна решительно не понимала, чего от нее требуют. Комедия состояла в том, что Антонина Ивановна, убежденная двумя лжесвидетелями в его неверности, должна была требовать суда. Но Антонина Ивановна в последнюю минуту вдруг подняла на адвоката не затуманенные никакой мыслью взоры: как, в неверности? Но ведь этого на самом деле не было! А если бы и было, то она бы простила, конечно, не стала бы на Петичку подавать в суд…
Ей было обещано десять тысяч, но она хотела их сначала получить, а потом… простить и позволить ему вернуться».
Относительно мнимой неверности Чайковского Эрнст-Вильгельм Гейне уточняет:
«Он признался жене в супружеской неверности, которой никогда не было, только для того, чтобы подвигнуть ее к разводу. Ничего не помогало».
Они так и не развелись – до Февральской революции развестись в России было не так просто. Требовалось согласие Священного Синода Русской православной церкви. И Чайковский обращался в Синод, но безрезультатно.
Таким образом, Антонина Ивановна до конца жизни сохранила такое почетное и такое горькое звание жены великого композитора.
Она намного переживет Чайковского, прожив долгую и страшную жизнь. У нее будут скитания по убогим углам, почти полное безденежье… У нее будет гражданский брак (а какой еще, если официально она не была разведена) с неким Александром Шлыковым, юристом по профессии… У нее будут трое детей, которых она отдаст в Воспитательный дом, где они все умрут… И Шлыков серьезно заболеет, и последние годы его жизни она будет ухаживать за ним из последних сил и средств…
После похорон Шлыкова разум Антонины Ивановны не выдержит доставшихся на ее долю несчастий. В 1896 году она попадет в приют для умалишенных на Удельной, где с некоторыми перерывами проведет долгих двадцать лет. Там она и умрет в феврале 1917 года.
Перед смертью она напишет Модесту Ильичу Чайковскому:
«Натерпелась я унижений по горло […] Вы все, вы убили мою жизнь!…»
* * *
А что же Надежда Филаретовна фон Мекк?