Любовь к Милен Фармер
Шрифт:
– С этой темой работал еще Айзек Азимов, - напомнил Денис.
– Да, но сейчас другая степень актуальности проблемы. Совершенство создаваемых нами творений неизбежно породит у человечества комплексы, ощущение собственной неполноценности, как это уже произошло с искусством, что привело к его деградации...
Виктор перебил:
– У тебя что, есть предложения?
– Пока нет…
– А у меня есть,- сказал Денис.– Можно сделать несколько разных режимов: «Вожделение», «Хорошее настроение», «Плохое настроение», «Обида», «Благодарность» и так далее. В каждой программе будет заложен определенный набор функций. Например, в режиме «Плохое настроение» некоторые функции будут отключены, и вздохи не те, и оргазма нет, а значит и дрожи. В других эти функции будут усилены. Я сделаю такую программу.
–
– И тебе это нравится?
– Нет, не нравится. Но именно то, что не нравится, и создает ощущение реальности!
– Так, я что-то не понял, - сказал Денис.- Мы сделали ее для того, чтобы она создавала проблемы, или для удовольствия?
– Вот именно,- поддержал Виктор. – Если меня не будет устраивать ее идеальность, ты придумаешь, как заложить в ее программы сбои, или Денис придумает.
– И после того как она будет принадлежать тебе всецело и впустит тебя во все интимные зоны, ты согласишься ее переделать?
– Я буду считать, что она легла на операцию, после которой ее характер немного испортится, обычное дело. А пока оставим как есть.
……………………………………………………………………………………………
Она сидела на диване, разведя ноги, так что под краем юбки в глубине виднелись нежно-розовые, в черный леопардовый крап трусики. Он опустился перед ней на колени, спустил трусики ниже колен и, разведя ее ноги, прикоснулся губами к ее клитору, а затем мягко и осторожно стал лизать его. Она задышала, и по мере того как она возбуждалась все больше, вздохи стали перемежаться со стонами. Он продолжал лизать ей клитор, ощущая лицом шелковистость ее лобковых волос, щекотал его кончиком языка, проводил языком по малым половым губам или, прильнув к ним поцелуем, проникал языком вглубь. Она стонала все громче, по телу стала пробегать дрожь. Услышав, что ее вдохи стали короткими, шумными и быстрыми, он погрузил два пальца в ее вагину и, нащупав нужную точку, стал легонько, но быстро и энергично массировать ее одними кончиками подушечек, ему хотелось довести ее до оргазма прямо сейчас. Когда он закричала и забилась в наслаждении, содрогаясь телом, он быстро и резко вставил ей кисть по самое запястье во влагалище глубоко, как только было можно, ощущая сильное сжатие стенок.
Едва она расслабилась и обмякла, он извлек руку и, чуть прикасаясь, стал спускаться тыльной стороной языка вниз, от лобковых волос к клитору и дальше, до нижнего края половых губ. Одновременно, облизнув палец, он нащупал ее анальный сфинктер и вибрирующими движениями легонько начал массировать его, перенося на него смазку из влагалища. Продолжая массаж пальцем, стал потихоньку проникать им в ее задний проход, но не быстро и не глубже, чем на одну фалангу безымянного пальца. Обильно смачивая клитор слюной, Виктор лизал его и посасывал, после оргазма он стал чувствительнее, и делать это нужно было деликатно. Последовал второй оргазм, потом третий, потом каскад оргазмов, а он, не обращая на внимания, продолжал и продолжал, нисколько не ускоряясь, зная, что она может кончить так не меньше десяти раз, но он не считал оргазмы, а ждал, когда его собственное возбуждение станет невыносимым, и эрекцию невозможно будет дольше сдерживать.
В этот момент он встал и, рывком притянув ее голову к члену, ставил ей в рот на всю глубину.
Потребовалось остановиться. Одно неловкое движение, и он кончил бы прямо сейчас. Прижимая ее лицом к своему паху, он стоял, покачиваясь и закрыв глаза, ощущая тянущую слабость в икрах. Медленно, как можно медленнее, он стал вытаскивать член и снова погружать в ее теплый, облегающий рот, идеально приспособленный для минета, ее губы мягко обхватывали его, язык нежно принимал до самой глотки. Едва первая опасность миновала, он ускорил темп и силу толчков, ощущая всем телом волны горячего наслаждения, исходившие не только от головки, но и от всего полового члена, погруженного в ее рот. Полторы-две минуты, и все было кончено,
После этого она лежала на диване навзничь, а он, опустившись над ней на колени, снял с нее лифчик, и, соединив высвободившиеся груди, обнял ими свой член. Эрекция быстро возвращалась, и он мог бы кончить так, двигаясь вперед и назад, чтобы извергнуть сперму и залить ей лицо, но еще больше ему хотелось сейчас туда, где между ее ног ждало горячее, жаждущее принять его лоно.
Он расстегнул молнию ее черной ситцевой юбки и медленно снял ее, спуская по ногам, затем снял шелковые трусики на ее лодыжках, касавшиеся туфель, вернулся и уютно расположился на ней сверху. Теперь, когда неистовое возбуждение разрядилось, можно было полностью отдаться действию. Войдя членом в ее греющее, влажное и обнимающее влагалище, он стал двигаться монотонно и ритмично, с каждым движением погружаясь в нее все больше и растворяясь в ней. Это было достижение того слияния, когда тела перестают существовать и остается только сладострастие их соединения в единое целое. Милен стонала все громче, отзываясь на каждое его движение и его малейшие нюансы, жажда ее была все нестерпимее, а ему было так комфортно и так радостно, что он мог продолжать вечно, только бы это никогда не кончалось. Впиваться губами в ее губы, проникать в ее рот языком, вылизывая его как горячий десерт, смотреть ей глаза в глаза, не отрываясь, и двигаться ритмично и бесконечно, его твердый член ощущал ее страстное сжатие, головка стремилась все глубже, и там, в самой ее глубине ожидал неизбежный, как конец этого мира, оргазм.
Извергнув в нее сперму он, сжал ее в своих объятьях так, как будто хотел втиснуть, принять ее внутрь и сделать частью себя, а потом, расслабленный и неподвижный, лежал на ней в полузабытьи, как созвездие во вселенной или галактическая туманность, он мог бы сейчас говорить с Богом на ты, но Бог молчал, все понимая, и только молча улыбался, и ему было нечего больше сказать.
После криков Милен, кончившей в бессчетном оргазме, тишина была как в открытом космосе на околоземной орбите. Они лежали так долго, но кончается даже небытие, Шива открывает глаза, Вишну пробуждается от сна, и член в самых недрах ее влагалища стал медленно, но неизбежно набирать силу.
Он приподнялся над ней, а она лежала все так же без чувств, уставившись невидящим взглядом в потолок. Если бы она могла сейчас говорить, она бы сказала: «Еще один оргазм меня убьет полностью, я не могу больше, не убивай! Или убей!»
Но она могла, и он хотел ее. Руки почти не слушались и поэтому медленно, очень медленно и неуверенно он стал снимать с нее тонкую, белую хлопчатобумажную блузку. Она не сопротивлялась. Теперь из одежды на ней остались только розовые чулки с кружевной отделкой.
Он перевернул ее на живот и, обхватив руками, скатился с ней вместе на пол.
Поставил ее на колени и локти.
Его член был полностью напряжен и готов к тому, чтобы войти между ее ягодиц. После бессчетных оргазмов вход через анальный сфинктер был естественным и простым, потому что у нее не было больше физических сил, чтобы сопротивляться, даже если бы она не хотела этого. А она хотела этого, и он это знал и сразу же почувствовал, как она ждала его здесь. Тесный, но податливый задний проход принимал его как единственного в мире, того, кого ждут всю жизнь и многие, не дождавшись, стареют и умирают, а он пришел, и за это она отдаст ему все! Она кончила снова и снова, и снова, а он кончил в последний раз, как в последний раз в жизни.
Анальное проникновение было вершиной. Виктору нравилось получать последний оргазм именно в заднем проходе Милен. С другими женщинами так не получалось, потому что с каждым разом для эякуляции требуется больше времени, а полноценным анальным сексом можно заниматься не дольше пяти, максимум десяти минут, после этого анальный сфинктер разрабатывается, становится широкими, и контакт с половым членом почти утрачивается. А без хорошего обхвата не то, что третий, и первый оргазм не получишь.