Любовь к мудрости: от прошлого к будущему
Шрифт:
Т.е. предельно обобщающими категориями, осознаваемые в качестве первичных понятий об объективности Мироздания, в нынешней цивилизации на протяжении тысячелетий неизменно остаются:
· материя (вещество),
· дух, понимаемый и как энергия, сила (т.е. «дух» отчасти соответствует «силовым полям» современной нам физики), а также и как управляющее начало, т.е. информация,
· пространство,
· время.
При таком описании информация понятийно сокрыта и неотделима от духа=энергии=силы. Материя = веществу, а невидимые поля, несущую информацию смешались с информацией в нематериальном духе. Природный вакуум стал пространством-вместилищем. А время стало знаком для обозначения неосязаемой непонятности. Понятие меры в таком мировоззрении -…дцатая производная от
Т.е. наиболее распространенному мировоззрению в нынешней цивилизации свойственно смещение понятийных границ во внутреннем мире человека.
Рассмотрим категории “пространство” и “время” для того, чтобы показать их вторичность по отношению к ранее выявленному триединству, вследствие чего они не могут быть использованы в качестве основных категорий [AI32]. Употребление их в качестве первичных (равно предельно обобщающих) порождает ошибки мышления и деятельности на основе такого, мягко говоря, ущербного мышления.
Пространство и время
Время есть величайшая иллюзия. Оно есть только внутренняя призма, через которую мы разлагаем бытие и жизнь.
Анри Фредерик Амиель
Первичность категорий триединства: материя, информация и мера означает, что категории пространство и время являются производными категориями. Пространство и время не объективны в предельном случае обобщения понятий, а порождаются объективными категориями триединства.
Материалистическая диалектика считает, что “в мире нет материи, не обладающей пространственно-временными свойствами, как не существует пространства и времени вне материи. «…» Пространство есть форма бытия материи, характеризующая её протяженность. «…» Время — форма бытия, выражающая длительность её существования, последовательность смены состояний. «…» Пространство и время — объективны и независимы от сознания человека.[1]
И далее там же: “Любая материальная система существует и развивается по своему собственному времени, которое зависит от характера цикличных изменений в структуре и внешней среде. Собственное время системы находится в определенном соответствии с внешним (биоритмы, зависящие от смены дня и ночи, циклов активности). Общество имеет собственные временные отношения и темпы развития, которые убыстряются по мере развития производственных сил и науки”.
Две предществующие цитаты взаимно исключающе противоречивы, или «антиномичны» в терминологии философии:
· либо время объективно по отношению ко всякой системе;
· либо собственное время системы, обусловлено самой системой, вследствие чего время вообще объективно не существует, но существует множество времен, течение каждого из которых обусловленно конкретной системой и характером её взаимодействия с остальными системами в Мироздании [AI33].
Обратим внимание на то, что приведенное в [1] указание о развитии любой системы по своему собственному времени, можно воспринимать и в качестве бессознательного указния на вторую из возможностей, как на объективно имеющую место данность. Иными словами “одновременно” существуют биологическое время, социальное время, астрономическое время и т.д. Биоритмы конечно зависят от смены дня и ночи, но они являются свойством организма, а о времени можно говорить, если соотнести частоту изменений биоритмов с частотой вращения Земли [AI34].
В источнике [2] на стр. 107 — 108 читаем: “Благодаря созданию теории относительности было выяснено, что в действительности пространство и время — это стороны одного и того же явления. Поэтому было введено понятие пространственно-временного континуума. «…» Поскольку континуум образует единое целое, то нельзя говорить о времени и пространстве, а следует говорить о пространстве-времени. «…» Хотя пространство и время едины, но в макромире они относительно обособлены, и поэтому время и пространство в данном случае можно и даже нужно рассматривать раздельно. При этом оказывается, что время также имеет несколько измерений. Во-первых, есть внешнее время, когда данный процесс сравнивается с каким-то другим процессом, внутри которого он находится и от которого он зависит. Так продолжительность жизни измеряется в годах, — это внешнее время,
Рассуждения о пространственно-временном континууме выглядят не очень убедительно и, по-видимому, сами авторы не особенно верят в эту гипотезу, так как переходя к макромиру, о котором трудно бездоказательно пустословить, они сразу же разделяют пространство и время, хотя сами же на стр. 110 говорят о единстве мира с точки зрения действующих в нём законов. И мы видим, что о каком бы времени они не рассуждали, о внешнем, внутреннем, собственном, в любом случае оно определяется как отношение одного колебательного процесса к другому, который выбирается в качестве эталонного.
Автор статьи в журнале “Вестник СПбО РАЕН, 1997 г.”, “Время: субстанция или реляция? — нет ответа” [11], хотя и не принимает философского толкования времени, но и сам, судя по содержанию и даже по названию статьи, не может дать ответа на поставленный вопрос.
Чтобы выяснить историю неопределенности воззрений на пространство и время, [AI35] рассмотрим, как понимали пространство и время известные философы. Кант считал, что “Пространство вовсе не представляет собой свойство каких-либо вещей в себе. «…» Посредством внешнего чувства (свойства души) мы представляем себе предметы, как находящиеся вне нас и притом всегда в пространстве. В нём определены или определимы их форма, величина и отношение друг к другу. «…» Пространство не есть общее понятие об отношениях всех вещей вообще, а чисто наглядное представление. «…» Пространство есть не что иное, как только форма всех явлений внешних чувств, т.е. субъективное условие чувственности. Время не есть что-либо такое, что существовало бы само по себе или принадлежало бы вещам, как объективное определение. «…» Время есть не что иное, как форма внутреннего чувства, т.е. процесса, наглядного представления нас самих и нашего внутреннего состояния. «…» Время есть субъективное условие нашего наглядного представления. «…» Изменяется не само время, а нечто находящееся вне времени. Следовательно, для этого понятия требуется восприятие какого-нибудь бытия и последовательность его определений, т.е. опыт.” [4].
Гегель, рассматривая пространство и время, писал: “Одним из основных вопросов метафизики является вопрос, реально ли пространство само по себе, или оно представляет собой лишь некое свойство вещей. Если, скажем, что оно есть нечто субстанциональное, существующее для себя, то оно должно быть похоже на ящик, который, даже когда в нём ничего нет, все же остается чем-то самостоятельным. «…» Мы не можем обнаружить ни какого пространства, которое было бы самостоятельным пространством, оно есть всегда наполненное пространство и нигде оно не отлично от своего наполнения. «…»…пространство есть некий порядок. Время подобно пространству есть чистая форма чувственности или созерцания… Время не есть как-бы ящик, в котором все помещено, как в потоке, увлекающим с собой в своем течении и поглощающим все попадающее в него. Время есть лишь абстракция поглощения. «…» Все конечные вещи временны, потому что они раньше или позже подвергаются изменению, их длительность, следовательно, относительна.” [3]. Лев Толстой: “Время есть отношение движения своей жизни к движению других существ. «…» мера (времени) — во мне.(Дневники, 1895г).
Таким образом, история познания пространства и времени показывает, что есть одно множество философов, считающих эти категории объективными, но так или иначе постоянно стремившихся дать им определение, что является их подсознательным неприятием объективности категорий пространства и времени; и есть другое множество философов, отстаивающих субъективность [3] пространства и времени, но неспособных дать им определение на основе неосознанных ими первичных категорий вселенной. И тех и других можно объединить по одному признаку: объективно они не могут выбраться из-под стереотипов древнего “Амуновского” мировоззрения, описанного В.Водовозовым в “Книге для начального чтения”.