Любовь к роковым мужчинам
Шрифт:
– Можно?
Вскинув глаза, Майя увидела перед собой Инессу. Меньше всего она хотела бы видеть сейчас ее.
– Пожалуйста, садитесь, – сказала она бывшей любовнице мужа и нерасписанной жене Николая Заботина. – Я все равно ухожу.
– А разве мы не на «ты»? – с усмешкой спросила Инесса и села на второй стул у столика. – Разве мы не сроднились в том подвале?
Майя сочла за лучшее промолчать. Инесса молчать не собиралась.
– Какого черта ты валяешь дурака? – спросила она.
Майя опять промолчала. Ей нечего сказать этой женщине.
– Значит, так, сиди и слушай! –
– Не виноват... – эхом повторила за ней Майя. – Все они ни в чем не виноваты... только жизнь мне загубили... – На слове «загубили» ей стало так жалко себя, что она все же разрыдалась прямо в кафе, как и хотела, с громкими всхлипами.
– Черт... вот ведь... выпила кофе, называется, – буркнула Инесса, подхватила Майю под локоть и потащила из-за столика.
Майины ноги не слушались. Ее сумка зацепилась длинным ремешком за спинку стула, она дернула сумку, стул с грохотом упал. Женщина, сидящая за соседним столиком, вздрогнула, пролила себе на джинсы горячий кофе, с воплем вскочила, повалив и свой стул. Инесса, поминутно то извиняясь, то чертыхаясь, вытащила Майю из разоренного кафе, запихнула в свою машину и села рядом, положив руки на руль и молча уставившись в лобовое стекло. Она явно решила дать Майе выплакаться.
Майя плакала долго, но в конце концов слезы все же иссякли. Инесса, которой уже здорово осточертело сидеть без дела, громко выдохнула, будто плакала вовсе не Майя, а она сама, и протянула ей свой носовой платок взамен совершенно намокшего:
– На, утрись и слушай. Николай ни в чем перед тобой не провинился.
– Он не сказал мне, что ты его жена... – прохлюпала Майя.
– Я ему не жена! – резко сказала Инесса. – Неужели ты не помнишь, что я тебе рассказывала в подвале?
– Помню. Но ведь он не мог не знать, что ты и Роман... или Никита... даже не знаю, как его теперь называть... Словом, Николай не мог не знать, что у вас с моим мужем...
– Да ничего он не знал! – перебила ее Инесса. – Я отличная конспираторша. Впрочем, дело даже не в этом. Я же говорила, что мы с Колей давно дали друг другу свободу. Заботин никогда не интересовался, с кем я провожу время.
– Он знал, что мой муж совсем не тот, за кого себя выдает, и молчал, молчал, молчал... – выпалив это, Майя опять горестно всхлипнула.
– Толком он и этого не знал! – резко ответила Инесса. – Я его обо всем расспросила. Он сказал, что учился с Романом... будем его все же называть как привыкли... в одном институте. Они тогда жили в Любавино. Коля сказал, что их как раз и сблизило то, что у обоих за спиной была часть жизни, о которой никому не хотелось рассказывать. Они договорились никогда не расспрашивать друг друга о прошлом. Однажды Заботин случайно увидел второй паспорт Романа. Вопросов и на этот счет задавать не стал, поскольку на беглого преступника Савельев не тянул. Но дело даже не в этом. Понимаешь, Николай себя чувствовал преступником, поскольку сбежал от жены... Ну... от Тамары, ты теперь ее знаешь... Мучился этим. Одно время даже хотел возвратиться, но не знал как...
– Но ведь чужой паспорт надо было где-то взять! Это как раз и могло быть связано с преступлением...
– Да, я тоже сказала об этом Коле. Он ответил, что сам однажды нашел чужой паспорт, сдал в милицию. Предположил, что Роман просто не стал сдавать найденный документ.
– Неужели Заботин ни разу не столкнулся в Глебовске с Тамарой, когда вернулся? – удивилась Майя. – Город-то у нас небольшой...
– Да... вот так получилось... Николай с Романом, вернувшись в Глебовск, поселились в общежитии, которое находилось почти на территории кирпичного завода, где им пришлось сначала поработать. А потом оба довольно быстро получили по комнате в новостройках, далековато от дома Тамары. Да и жила Колина бывшая жена затворнически: дом – работа – магазин – дом.
– Неужели Николаю совсем не хотелось найти Тамару?
– Говорит, что и хотелось, и не хотелось одновременно. С одной стороны, вроде бы и надо найти, чтобы хотя бы попросить прощения, с другой... В общем, он считал, что ничего хорошего из этого все равно не получилось бы. Его чувство к этой женщине давно перегорело, да и она наверняка уже устроила свою судьбу. Зачем ворошить прошлое?
– Но ведь они официально так и не развелись...
– Он был уверен, что Тамара уже оформила развод ввиду давнего отсутствия супруга.
Майя, вспомнив Тамару, вынуждена была подавить в себе новый приступ рыдания. Как же нескладно сложилась жизнь у всех женщин, связанных с Николаем Заботиным и Романом Савельевым! Просто какие-то роковые мужчины. Майя хотела спросить Инессу о том, как она пережила смерть Романа, но та сказала об этом сама:
– А я решила еще раз попытаться начать новую жизнь. Романа не вернешь, да и не хотела бы я его возвращения, как это ни жестоко звучит. Этот человек проиграл свою жизнь.
– Но ты же вроде бы его любила...
Инесса подумала немного и повторила то, что уже говорила в подвале:
– Мне кажется, я просто хотела любить... Женщине обязательно надо кого-нибудь любить. Природа у нее такая... – Потом рассмеялась и добавила: – Буду пока любить кота. Подобрала у себя в подъезде котенка, тощего, страшного... Назвала его Геббельсом. Вылитый министр пропаганды Третьего рейха!
Майя невольно рассмеялась и с недоумением спросила:
– Как можно любить Геббельса?
– Ну... Геббельс – это метафора. Несчастному нужна моя любовь, и, клянусь, он ее получит!
Женщины засмеялись в унисон, а потом Инесса удовлетворенно сказала:
– Вот так-то лучше! Будем лучше смеяться всем бедам назло! Согласна?!
Майя смогла только кивнуть.
Инесса, не говоря больше ни слова, положила руки на руль, и машина вырулила с места парковки.
– Куда ты меня везешь? – спросила Майя.
– А ты не догадываешься?
– Я не хотела бы...
– Брось, – не дала ей договорить Инесса. – Вот увидишь. Все будет хорошо.