Любовь к жизни. Рассказы
Шрифт:
Дочь авроры
– Итак, вы хотели бы жениться на мне? Нет, вы – как бы это сказать? – вы слишком ленивый человек, а это нехорошо. Уверяю вас, что ленивый человек никогда не назовет меня своей женой.
Вот как говорила Джой Молино Джэку Харриигтону. Накануне она то же самое, только по-французски, говорила Луи Савуа.
– Послушайте, Джой!
– Нет! Зачем же я стану выслушивать вас? По-моему, вы поступаете очень нехорошо, что так много времени отдаете мне и ничего не делаете. Подумайте, как это вы станете добывать пропитание для своей семьи? Ведь у вас нет золота. А вот другие имеют очень большой запас золотого песка.
– Напрасно, Джой, вы так думаете. И я достаточно работаю. Нет дня, чтобы я не рылся либо там, либо здесь. Вам известно, что я только что вернулся и что мои собаки измотались вконец. Работаю я не меньше других, да вот счастья нет. Иным везет, и они добывают массу золота, а вот я – ни черта!
– Ах, не то вы говорите! Вот помните про того человека? Ну вот тот самый Мак-Кармак, который вместе с женой ушел на Клондайк и там нашел золото… Вы почему не пошли с ним? Вот другие пошли – и разбогатели.
– Как же вы не знаете, что я в то время работал на Тананау и не имел никакого представления ни об Эльдорадо, ни о Бонанце? А потом уже было слишком поздно.
– Это только отговорка – и больше ничего. Вы вообще любите увиливать.
– Как вы сказали?
– Я говорю, что вы вообще любите увиливать. Вот, например, есть такое хорошее местечко на Эльдорадо. Явился туда некий человечек, набил там колышков и ушел. Никто не имеет понятия о том, что с ним после того приключилось. В течение шестидесяти дней он должен использовать свое право. После того туда набежит масса народу. Желая добыть право на участок и нужную бумагу, все понесутся туда с быстротой ветра, а кто успеет – разбогатеет. Уж их-то семьи не будут нуждаться.
Слова Джой живо заинтересовали Джэка Харрингтона, но он скрыл это и спросил самым равнодушным тоном:
– А когда срок?
– Я уже говорила про это Луи Савуа, – продолжала Джой, не обращая никакого внимания на вопрос Джэка. – Я так думаю, что он не прозевает этого дела.
– А, черт бы его взял!
– Да, Луи Савуа сказал мне следующее: «Джой, я – человек сильный и выносливый, и собаки у меня сильные. Я попытаюсь. А пойдете ли вы за меня замуж, когда я выиграю это дело?» И я сказала ему… Я сказала…
– Что же вы сказали ему?
– Я сказала ему: «Если Луи Савуа выиграет свое дело, я, конечно, буду его женой».
– А если он не выиграет?
– А если он не выиграет, то – как бы вам сказать? – то Луи Савуа не будет отцом моих детей.
– А если я выиграю?
– Если вы выиграете? Ха-ха! Да никогда вы не выиграете!
Она расхохоталась. Ее смех действовал на Джэка Харрингтона самым раздражающим образом, но все же он должен был признать, что даже злой ее смех чудесно ласкает ухо.
Джэк Харрингтон не был исключением и давно привык к такому отношению Джой Молино. Не только его одного – она заставляла страдать всех своих поклонников. В подобные минуты она была прелестна; в подобные минуты, словно цветок, раскрывался ее рот. От острых поцелуев, от страстных укусов мороза нежно розовело лицо, а глаза зажигались тем несравненным прекрасным огнем, какой составляет неотъемлемую особенность женщин.
– Ну а если я выиграю? – настойчиво повторил Харрингтон.
Джой Молино перевела взгляд с собаки на человека и обратно.
– Что скажешь, Волчий Клык? Если Джэк Харрингтон окажется сильным и добьется своего, выйдем ли мы с тобой замуж за него? Твое мнение, Волчий Клык?
Волчий Клык весь насторожился и зарычал.
– Однако очень холодно! – вдруг с чисто женской непоследовательностью сказала Джой Молино.
Она поднялась с места и стала приводить в порядок свою собачью запряжку.
Джэк Харрингтон продолжал с бессмысленным видом смотреть на нее. Уже с самого начала их знакомства он в присутствии девушки как-то глупел, но, с другой стороны, то же знакомство прибавило ему терпения.
– Эй, Волчий Клык, вперед! – крикнула Джой Молино, вскакивая в сани.
Собаки тронулись с места и понеслись по направлению к Сороковой Миле. Харрингтон, не сходя с места, искоса, но внимательно следил за девушкой. Там, где путь раздваивался и уходил на форт Кудахи, Джой Молино на время остановила собак и затем повернула назад.
– Эй вы, лентяй! – воскликнула она. – Одно слово: лентяй. Волчий Клык, скажи ему следующее: если он выиграет, я – его жена!
В самом скором времени вся Сороковая Миля знала про готовящийся поединок между Луи Савуа и Джэком Харрингтоном. Стали держать пари и загадывать на разные лады, кто выиграет и на ком остановится выбор Джой Молино. Точно весь городок разделился на две части, и каждая часть мечтала отстоять своего любимца. Началась борьба из-за лучших собак, которые должны были иметь огромное значение для исхода поединка. Кроме того, что соперники стремились обладать любимой женщиной, ими еще владела мысль о золотых рудниках, оцениваемых по меньшей мере в миллион долларов.
Как только распространился слух о том, что Мак-Кармак открыл золотые россыпи, почти вся округа, за исключением отдельных лиц, таких как Джэк Харрингтон и Луи Савуа, работавших на западе, двинулась вверх по Юкону. Оленьи пастбища и небольшие речки расхватывались самым беспорядочным образом и случайно.
Так же случайно было занято одно из богатейших золотом мест – Эльдорадо.
Олаф Нельсон отмерил себе пятьсот футов, поставил должный знак, набил колышки – и исчез. В то время ближайшее явочное отделение находилось в полицейском помещении в форте Кудахи, который лежал напротив Сороковой Мили, по другую сторону реки. Как только зародились легендарные слухи про Эльдорадо, стало известно, что Олаф Нельсон захватил часть земли на Нижнем Юконе. Олафа Нельсона не было на месте, и никто не знал, где он.
Вот почему сотни золотоискателей с нескрываемой жадностью глядели на участок, принадлежащий пропавшему без вести счастливчику. Но ввиду того что еще не истек шестидесятидневный срок, никто не имел права посягать на собственность Олафа Нельсона. Вся округа знала о таинственном исчезновении Нельсона. А несколько десятков людей уже делали все необходимые приготовления, чтобы по истечении срока, как говорится, сорваться с места и устремиться по направлению форта Кудахи.
Но жители Сороковой Мили, в общем, относились ко всему этому очень спокойно. Городок отдал всю свою энергию на то, чтобы снабдить всем необходимым Джэка Харрингтона и Луи Савуа. До явочного отделения было сто миль, и все полагали, что оба соперника должны четыре раза менять в пути собак. Конечно, последняя смена собак должна иметь решающее значение, вот почему оба состязающихся наибольшее внимание уделяли тому, чтобы обеспечить себя лучшими собаками для последних двадцати пяти миль. Благодаря всему этому цены на собак достигли небывалой высоты.