Любовь как улика
Шрифт:
– Да, на третьем этаже они с Катенькой жили.
– И как жили? Мирно?
– Хорошо они жили, врать не буду. Да и как им плохо жить, если Катенька во всём мужу уступала. Сама говорила не раз, мол, как Боря захочет, так и будет.
– А Борис Аввакумович ценил такую уступчивость жены?
– Да как вам сказать, – пожала плечами старушка, – мужик он ведь и есть мужик. Но если вы о том, обижал ли Боря жену, то я ничего подобного не замечала.
– А каким соседом был Гусаров?
– Неплохим. Всегда вежливый, уважительный. Но вот если во что упрётся, то всё. Эгоистом был Борька! – неожиданно констатировала Костина.
«Вот это поворот», – удивилась Мирослава. Вероятно, заметив оторопь на лице детектива, Любовь Петровна пояснила:
– Ну посудите сами, была у нас детская площадка, уголок отдыха, лавочки там, кустики, клумба, так этот паразит укатал всё асфальтом. Вон полюбуйтесь, – Костина кивнула на окно, – автостоянка там теперь.
Вероятно, Любовь Петровна придерживалась полной версии высказывания древнегреческого мудреца и поэта из Спарты VI в. до н. э. Хилона – «О мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды».
Костина тем временем продолжала:
– И ведь многие были недовольны, так нет, языки спрятали в одно место и молчок! Только Михаил Петрович за всех бился. Так что вы думаете? – обратилась она к Мирославе.
– Что?
– Шахматов ведь и наткнулся на убитого Гусарова.
– Как это случилось?
– Да очень просто! Михаил Петрович каждый день выводит своего Тотошу с утра пораньше на прогулку. Так вот Тотоша и нашёл его!
– Интересное стечение обстоятельств.
– И не говорите, – согласилась Костина, – пути Господни неисповедимы.
– И полиции стало известно о конфликте Гусарова и Шахматова?
– Тут же! У кого-то вода в одном месте не держится, – с нескрываемым осуждением проговорила старушка.
– А что вы думаете по этому поводу?
– О ссоре или об убийстве? – уточнила Любовь Петровна.
– И о том, и о другом.
– Кто убил Гусарова, я даже представить не могу. Но уж точно не Михаил Петрович. Из-за таких пустяков не убивают. Потом Шахматов человек подкованный и упорный. Он через суд добьётся сноса автостоянки. Нечего ей под окнами делать. Откроешь окно проветрить, а оттуда такая вонь, что сразу закрываешь. Я и так-то стараюсь окна открытыми не держать, – вздохнула Костина, – да вот опять недоглядела, и Нюся моя в окно сиганула, да и на дерево. Наверное, испугал её кто. Может, опять же эти фыркающие звери!
– Какие звери?
– Да машины-то!
– А. Любовь Петровна, а вы как узнали, что Гусарова убили?
– Так полиция приехала, зеваки собрались и ну давай орать тут!
– А как жена Гусарова узнала о гибели мужа?
– Ей полиция сказала. У них окна-то на другую сторону. Да и молодая она, спала, должно быть, крепко.
– Выходит, что Катя мужа не дожидалась?
– А чего его дожидаться-то? – удивилась Костина. – Он гулять в ресторан пошёл. Правда, повод был, спорить не стану, но всё-таки раньше-то люди с жёнами да мужьями в рестораны ходили. А что теперь делается? – вздохнула она сокрушённо.
– Вроде бы у них был профессиональный повод, – осторожно заметила Мирослава.
– Всё равно! – осталась при своём мнении старушка. – А Кате он сказал, что вернётся поздно и дверь сам откроет.
– Наверное, Гусаров не часто возвращался домой под утро?
– Знамо дело, не часто, – согласилась старушка, – в ином случае и жена с ангельским терпением не выдержит. Но Борька-то с Катей и не так много прожили. Когда он её сюда привёл, она совсем девчонкой была.
– А до этого Борис Аввакумович жил один?
– Не всегда. У него до Кати ещё две жены было, и обе от него сами ушли.
– Почему?
– Не было у них столько терпения, как у Кати. – Костина внимательно посмотрела на Мирославу, потом махнула рукой и, пробормотав себе под нос: «Только ради Нюси», сказала: – Ведь Борька в молодости ещё тот гуляка был! От обеих жён погуливал. Вот они и не выдержали.
– А от Кати?
– Последнее время вроде поутих он. Всё-таки молодость позади, и без вука-вука особо не разгуляешься.
Мирослава не выдержала и рассмеялась.
– Чего это вы, Мирослава, смеётесь? Это нам, девочкам, – старушка озорно подмигнула детективу, – гулять можно хоть до ста лет, а мужской век в этом плане недолог.
– Говорят, на Кавказе отцами и в сто лет становятся.
– Так это на Кавказе, – отмахнулась Любовь Петровна, – а у нас, как говорит мой внук, экология и стрессы.
– Любовь Петровна, а вы не знаете, здесь во дворе Гусаров ни с кем, кроме Михаила Петровича, не конфликтовал?
– Явно нет, а так, кто его знает, – неопределённо отозвалась старушка и добавила: – Но скорее всего, Борю просто ограбили.
– Почему вы так думаете?
– Так деньги у него и телефон дорогой пропали. И стукнули его прутом. Если бы планировали счёты свести, то оружие какое-никакое с собой бы прихватили.
«Тоже верно, – подумала Мирослава, – всё говорит о том, что убийство было спонтанным».
– А дети к Гусарову часто в гости приходили?
– Да какие у Бори дети? Одна дочь Ариадна от первой жены. Она частенько к отцу наведывалась. И с Катей они ладили.
– Но дочь, вероятно, замужем, – проговорила Мирослава, не собираясь сообщать старушке, что это ей точно известно.
– Замужем, а как же, – согласилась Костина, – за художником. И дети у них есть. Но я что-то не видела, чтобы Ариадна приходила сюда с мужем и детьми. Всё как-то одна наезжала и чаще всего с сумками.
– Гусаров нуждался? – удивилась Мирослава.
– Ни в чём Борька не нуждался. Но Ариадна, как заботливая дочь, всегда находила, чем порадовать отца. Сама-то она дама самостоятельная, бизнесом занимается. Наверное, не успевает деньги состригать. Чего же отца не порадовать?
– И откуда же она их состригает? – не удержалась от шутливого вопроса Мирослава.