Любовь Люцифера
Шрифт:
Марсель огляделся по сторонам, хотя ничего, кроме леса, он увидеть не мог.
— Мы должны находиться теперь в чаще финских лесов, тянущихся на большое расстояние, — сказал он. — Они расположены как на шведской, так и на норвежской территории. Единственное, что мы можем сделать, так это идти по солнцу на запад, пока не выйдем на норвежские дороги.
— Нам предстоит далекий путь, — сухо заметил Пауль. — Давайте-ка перекусим!
Они расположились на небольшой полянке посреди темного леса. Сага тут же обнаружила, что здесь
Они попросили Пауля рассказать о своей жизни, но тот отказался. Скорее всего, ему не хотелось этого делать в присутствии кучера.
Когда они поели, кучер вытащил из кареты небольшую тележку и стал грузить на нее их вещи.
— Это мой чайный столик, — пояснил Пауль. У него поднялось настроение после еды и питья. У них была с собой бутылка вина, но Марсель отказался пить. Сага немного выпила и теперь чувствовала себя куда раскованнее, чем раньше. Теперь ее не пугали мысли о долгих странствиях. Ей было так хорошо!
— Это отличная тележка, — сказал Пауль. — Она очень легкая, я просто не могу без нее обходиться.
Но Саге показалась весьма сомнительной его тележка, представляющая собой обычный ящик на колесах. По сравнению с ней, ее маленький чемоданчик казался просто игрушкой, а у Марселя вообще не было никакого багажа, только узелок с едой.
— С ней будет неудобно пробираться через подлесок, — сказал Марсель, указывая на тележку.
— Вовсе нет, — беспечно возразил Пауль. — Это будет не трудно, я знаю.
Сага удивилась: неужели он уже бывал здесь? Но это казалось ей совершенно немыслимым.
Она стояла одна возле кареты, когда услышала, что кто-то тяжело спрыгнул на землю позади нее. Кучер!.. Вздрогнув, она осталась стоять на прежнем месте, сохраняя внешнее спокойствие. Мужчины стояли в стороне вместе с тележкой.
Кучер был намного ниже ее, но это обстоятельство усугублялось еще и тем, что он ходил согнувшись, словно кто-то когда-то ездил на нем верхом. Проходя мимо нее, он пробормотал:
— Ты хорошая девушка. Остерегайся его! Он совсем не тот, за кого выдает себя. Держись за того, второго!
— Что ты имеешь в виду, говоря, что он не «тот, за кого себя выдает?», — прошептала она в ответ. Остановившись рядом с ней, кучер принялся вынимать из кареты вещи Пауля. Наклонив низко голову, он тихо пробормотал:
— Это дьявол! Да, это так! Настоящий дьявол, а вовсе не человек!
Пауль крикнул ему что-то, и кучер пошел к нему.
Сага была взволнована. Да, ей тоже показалось, что Пауль вел себя просто дьявольски по отношению к этому бедняге.
Пауль вдруг воскликнул в гневе:
— Что? И ты говоришь об этом только теперь? Она тут же подбежала к ним, чтобы узнать, в чем дело.
Лицо Пауля покраснело от гнева.
— Этот лоботряс-кучер, видите ли, забыл сказать нам, что в финских лесах неспокойно! — возмущенно произнес он.
— Может
— Да, да, теперь уже поздно говорить об этом. Теперь нам придется идти наугад, только бы не наткнуться на ленсмана. Нам бы только перебраться через границу, а там уже дорога открыта…
Кучер развернул лошадей и карету и поехал обратно. У Саги появилось горячее желание догнать его. Сесть в уютную карету, вернуться в мир людей…
И когда карета исчезла из виду, она почувствовала себя покинутой, безнадежно пропавшей.
Лес вдруг показался ей совершенно пустым, ужасающе пустым, хотя это была глупая мысль.
И они начали свое рискованное путешествие по дремучим лесам.
Оружия у них при себе не было. То есть у Пауля был пистолет, но не было пороха. У Марселя же был длинный нож — и это все.
— Велика ли опасность нападения диких животных? — спросила Сага.
— Думаю, что нет, — ответил Марсель. — Нас ведь трое, так что зверь вряд ли решится напасть. Как ты думаешь, Пауль?
— Пусть только попробуют сунуться! — ответил Пауль. — Кстати, волки и медведи наверняка истреблены в этих местах…
— Я точно не знаю, как обстоят с этим дела здесь, — неуверенно произнес Марсель. — Я тоже так думаю, хотя все может быть…
Возможность наткнуться на дикого зверя пугала Сагу, и то, что она питала большое уважение к лосям, не прибавляло ей смелости. На всякий случай, она шла между мужчинами. Однако врожденная независимость аристократа заставила Пауля взять на себя лидерство и передать свою тележку «бродяге», как он однажды назвал Марселя.
Но день еще не закончился. Тропинка была достаточно широкой, они могли беседовать без проблем и были — пока — в хорошем настроении.
Пауль начал рассказывать о своей жизни, но у Саги все время были в мыслях слова, сказанные кучером: «Он не тот, за кого себя выдает». Поэтому она слушала его с большим недоверием.
Пауль сказал, что происходит не из шведской семьи — и об этом можно было судить по его имени. Поэтому имя его и не занесено в дворянский список («Еще бы!» — злорадно подумала Сага). Его семья вынуждена была покинуть свою страну в ходе наполеоновских войн и осесть в скупой Швеции.
— Уже в раннем детстве у меня проявились большие… способности, — продолжал Пауль, как всегда, в своей непринужденной, очаровательной манере, которая, однако, уже не вводила ее в заблуждение. — Родители решили дать мне солидное образование. И вот теперь я — представитель своей страны и часто езжу поэтому за границу.