Любовь между нами
Шрифт:
А потом, подобно отрезвляющей пощечине, в мыслях вспыхнули оскорбления Антона, произнесенные тогда в столовой.
– Может, уже поставишь меня на землю? – достаточно спокойно попросила я, отводя взгляд.
Прикосновения Левакова словно оставляли на мне ожоги, а его взгляд до того искрил, будто он смотрел на девушку, в которую давно тайно влюблен. Отпускать меня он не планировал, наоборот, лишь крепче прижал к себе. Однако я уже успокоилась и была против: хватит с меня образа шоколадки, растаявшей под палящим солнцем.
Я дернулась, и Антону пришлось сдаться и отпустить девушку,
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовался он будничным тоном, немного отойдя от меня в сторону, и засунул руки в задние карманы джинсов, как-то неуверенно перетаптываясь с ноги на ногу.
– Украшаю зал, завтра же дискотека. А ты?
– Мимо проходил, – без запинки ответил он, а потом посмотрел на стул, затем перевел взгляд на меня и выдал очевидную вещь: – Ты же не достаешь.
– Ну, куда уж мне до твоих подружек с их ногами от ушей. Постой, может, ты хочешь оказать посильную помощь? Пожалуйста, я абсолютно не против, – съязвила я, протянув ему гирлянду, и улыбнулась, пытаясь скрыть за этой улыбкой раздражение и обиду.
Я была уверена, что Леваков откажется, все-таки помогать с украшением зала не царское дело. Но Антон меня удивил: схватил гирлянду из моих рук и встал на стул.
– На крючки вешать?
– Ага. Только не падай, не поймаю. – Мне почему-то хотелось уколоть его, донести, что не только крутые парни умеют язвить и не только простые девушки вроде меня могут ощущать во рту горькое послевкусие от общения.
– А где твой супергерой, который вечно рядом? – спросил Леваков, не оборачиваясь.
Я окинула кабинет усталым взглядом, ища, куда бы присесть. Накатила какая-то непонятная усталость. Выбрала одну из парт, стоявшую недалеко от окна, которое украшал Леваков, и уселась на нее.
– Я бы тоже не отказалась его увидеть здесь, – ответила немного с грустью.
Былая пылкость, желание уколоть вмиг испарились, на их место пришли тоска и разочарование. Моим героем был Антон: крутой, сильный, улыбчивый, яркий, как летнее солнце, тот самый краш, про которых пишут в книгах. Только вся его идеальность испарялась, стоило вокруг появиться другим людям. Все его совершенства я сама нарисовала в своем воображении.
– Юль, я… – заговорил он, но тут же осекся. Подобно свечке, которая вмиг затухла от неожиданного потока ветра. В зал вошла Аня – причина, по которой нам нельзя было продолжить разговор.
– Ого, ты помощника нашла себе, – удивилась девушка.
– Он сам нашелся, старается, видишь как.
– Отлично. Юлечка, мне нужна твоя помощь завтра. Один смотритель заболел, а заменить некем. Ты не смогла бы помочь?
Я спрыгнула с парты и подошла к Ане.
– Без проблем. Униформа, время и… обязанности? – уточнила я, пока Леваков заканчивал с гирляндой.
– Быть красивой, – засмеялась президент студсовета. – Можно платье покороче, – в этот момент стул, на котором стоял Антон, почему-то пошатнулся, и Леваков едва не упал.
Я вздрогнула от страха за парня, но быстро себя одернула. Хватит! Нужно помнить о его словах. Должна же быть гордость, в самом деле! Однако как бы я ни пыталась думать плохо про Антона, сердечко все равно ныло, тянулось магнитом к тому, кому оно не нужно.
– Эй, а во сколько мероприятие? – внезапно спросил Леваков, спускаясь на пол в целости и сохранности.
Он отлично справился с гирляндой, и мне искренне хотелось поблагодарить парня, но я промолчала. Пусть не думает, что подобная мелочь может загладить вину. В любом другом случае он вряд ли бы предложил помощь.
– В шесть, – ответила за меня Аня. – Тоже хочешь быть смотрителем?
– Ему нельзя, – выпалила я и, схватив свой рюкзак, стоявший в другом конце зала, двинулась к выходу.
– В смысле? – прилетел мне в спину удивленный вопрос Антона.
– Друзья не поймут. Не забывай!
Леваков ничего не ответил, а я прошмыгнула за дверь на дрожащих ногах. Как же тяжело быть сильной и уверенной перед человеком, от которого перехватывает дыхание. Просто безумие! Но я справлюсь. Не сегодня, так завтра. Все проходит, и мои чувства пройдут. В конце концов, от неразделенной любви еще никто не умирал. Вроде бы.
Глава 10
Антон
Антон всю неделю плохо спал, почти не ел и постоянно с кем-то ругался: то с преподавателями, то с родителями, даже друзьям хамил. А уж с Костровой вообще произошел серьезный и неприятный разговор. Она ждала его в гости, и Леваков, конечно, приехал, хоть и без особого энтузиазма. Он думал: сейчас настроится, расслабится, да только ничего не настраивалось. Сперва он и сам не мог понять, в чем дело.
Машка встретила гостя в одном черном пеньюаре. Взяв Антона за руку, она повела его за собой в ванную комнату, где в воздухе уже парили сладкие ароматы геля для душа.
Изящным движением девушка скинула с себя пеньюар, демонстрируя все свои достоинства, и соблазнительно провела языком по губам, словно они были слаще спелой вишни. Томно выдохнув, она опустила ногу в воду и выжидающе посмотрела на Левакова. Обычно у Антона все вспыхивало от подобной картины, но сейчас что-то шло не так. Его все жутко раздражало: и дурацкие пошлые фразочки Машки, и вкус ее губ. Так что вместо поднятия боевого духа они поругались. Кострова высказала, какой Леваков козел и что так с девушками поступать нельзя. И вообще, будто бы ей одной нужны эти отношения. Антон не стал ничего отвечать, хотя по факту так оно и было. Ему отношения были не нужны.
От Машки Леваков уехал еще более недовольный. Оказавшись дома, Антон решил попытаться смыть с себя злость, от которой набухали вены.
Он набрал ванну и, скинув вещи на пол, погрузился в воду, сразу нырнув с головой. Задержал дыхание и вдруг осознал: что-то не так. Нет! Что-то чертовски не так! Пазл сложился мгновенно, стоило только подумать о Юльке. Каждый проклятый день она говорила ему теплые пожелания, дарила дурацкую улыбку. Долбаный ритуал. Никому не нужный ритуал! Так он считал ровно до момента, пока не оскорбил Снегиреву в столовой. А теперь что? Почему он как дурак бегает по универу в поисках этой навязчивой девчонки?