Любовь-морковь и третий лишний
Шрифт:
– Глупо получилось, – пригорюнилась я.
– Язык за кулисами прикуси, – деловито сказала Алиса, – много не болтай, больше слушай, улыбайся и сыпь комплиментами, упаси бог, кому-то правду сказать: «Вы, дорогая, сегодня плохо выглядите, мешки под глазами, щеки на груди лежат».
– Мне такое и в голову не придет!
– Да? А про комочки взбрело.
– Случайно.
– Вот и постарайся больше подобных ляпов не допускать.
– Конечно, конечно, скажи, а почему ты считаешь, что именно Жанна отравила Тину?
– А кто еще? – вытаращилась
Только у Жанны достойный повод был!
– Какой? – безнадежно поинтересовалась я, уже зная ответ.
– У Тины ухажер имелся, – пояснила Алиса, – а Жанна его отбить надумала, что еще раз о ее дурости говорит! Небось не получилось по-хорошему Павлика заполучить, вот и насыпала сопернице яду. Жизнь – покруче театра будет! Она Бурскую отравила, а потом решила спектакль разыграть, позвонила мне утром, в восемь…
– Кто? – подскочила я.
– Кулакова, – пожала плечами Алиса, – на мобильный звякнула сегодня и, словно ничего не случилось, заявляет: «Скажи, Алисик, где ты бронзовую лампу на днях купила? Мне такую же охота!»
Алиса, остолбеневшая от подобной наглости, воскликнула:
– Жанна, ты где?
– В раю, – захихикала девица, – в самом настоящем!
– Тебя ищут!
– Меня? Кто?
– Все! – заорала Алиса. – Милиция для начала.
Кулакова старательно изобразила испуг:
– Что? Менты? Да почему?!
И тут Алису понесло, минут пять она безостановочно орала в трубку и закончила тираду визгом:
– Ты убила Тину.
– Нет, – прошептала Жанна, – ей-богу, не я!
– А кто? – зло спросила Алиса.
– Ну.., не я!
– Не смеши, кто горничную играл?
В трубке послышался тихий плач.
– Не виновата я.
– Хватит, – оборвала убийцу Алиса, – лучше не неси чушь.
– Это не я.
– Тебя все видели!
– Это была не я!
– Ой, прекрати, хочешь сказать, что на сцене вместо тебя шуровала некая таинственная особа?
– Нет, то есть да, вернее, нет, – замямлила Жанна.
– Лучше никому более этого не повторяй, – прошипела Алиса, – не позорься!
– Что мне делать? – в голос зарыдала Жанна.
– Не знаю, – честно ответила реквизитор, – тебя по всему городу ищут.
Кулакова швырнула трубку.
– Вот она какая, – возмущалась сейчас Алиса, – наглая, как танк, специально мне звякнула, чтобы разведать, что о ней в театре говорят. Смылась Кулакова, спряталась, на дно ушла, не найти ее теперь.
– Готовность полчаса, – донеслось из динамика. – Алиса, где клетка с попугаем?
– Мамочки, – подхватилась реквизитор, – совсем заболталась и про работу забыла.
Я вышла в коридор и принялась бесцельно бродить по служебным помещениям театра, никто не искал гримершу, скорей всего, никому не было известно, что Батурин принял
Не успела я войти в квартиру, как до слуха долетела нервная трель, которую издавал домашний телефон, я схватила трубку.
– Алло!
– Можно Лампу? – донеслось сквозь треск и писк.
– Я слушаю.
– Это Жанна.
– Ты где? – заорала я.
– Далеко, очень, не в Москве, в поезде.
– Куда едешь?
– Неважно, – еле-еле донеслось из трубки, – зачем ты отравила Бурскую?
– Я? С ума сойти! Мы с ней даже не были знакомы.
– Тогда кто убил Тину?
– Понятия не имею! – завопила я.
– Лампа, – закричала появившаяся на пороге кухни Лиза, – явилась!
Я замахала руками, Лизавета замерла с открытым ртом., – Значит, ищи убийцу, – шипело из трубки, – нам обеим несдобровать.
– Вернись назад, пойдем к Арнольскому и честно расскажем, как дело было.
– Никогда, он меня выгонит с волчьим билетом, ни в один театр больше не возьмут, – зарыдала Жанна. – Теперь, когда Тины нет, меня защитить некому!
– Но он и так тебя выгонит, твой побег расценен как признание вины!
– Поэтому ищи убийцу, – рыдала Жанна, – ты-то знаешь, что я ни при чем. Пока буду молчать, забьюсь в норку и подожду! Выяснится правда – вылезу.
Но если поиски настоящего убийцы зайдут в тупик или меня, не дай бог, найдут, тогда наплюю на все и расскажу про тебя. Поэтому бери ноги в руки и работай. И не смей говорить, что вместо меня на сцене была, найдешь киллершу – я вернусь и снова работать буду.
– Но…
– Когда я в квартире осталась, – вдруг перебила меня Жанна, – мигрень мою голову пополам перепиливала, я решила лекарство поискать, порылась в тумбочке и увидела твое служебное удостоверение.
– Какое? – удивилась я.
– Агентство «Шерлок», начальник оперативно-следственного отдела Евлампия Романова.
Я хотела было сказать, что конторы давным-давно нет в живых, бордовая книжечка пылится в тумбочке без дела не один месяц, госпожа Романова поменяла профессию, она превратилась в диджея, а сейчас и вовсе тоскует без работы, однако я не успела выдавить из себя ни звука, потому что Жанна брякнула:
– Похоже, тебе не впервой заниматься подобным делом! Втравила меня в беду, теперь расхлебывай. Мне нельзя признаваться, что я отправила вместо себя на сцену постороннего человека. Лампа, дорогая, выручай, я не могу потерять театр и не осмелюсь туда вернуться, пока ты не найдешь, кто отравил Тину.
Внезапно мне стало жаль Жанну.
– Ладно, постараюсь, но мне нужна твоя помощь.
Где ты находишься?
– Не скажу!
– Но…
– Помни, ты обещала мне помощь, – словно сквозь вату донеслось из трубки, – не найдешь убийцу – я умру, вся жизнь пойдет наперекосяк, рухнет и личное счастье, и актерская карьера. Лампа, моя жизнь полностью зависит от тебя! Быстро скажи: «Даю честное слово помочь Жанне».