Любовь на полях гнева

Уаймэн Стэнли Джон

– Позвольте, мадам, – в смущении забормотал я. – Боюсь, что я слишком бесцеремонно…

Она, улыбаясь, покачала головой.

– Пожалуйста, – промолвила она, показывая рукой на дверь.

– Но как же быть с моей лошадью? – проговорил я в смущении. – Я оставил ее на улице.

– О! О ней позаботятся. Не угодно ли?

И повелительным жестом она указала мне опять на дверь.

Удивление мое все возрастало. Человек, который привел меня сюда, повел меня дальше по широкому, светлому

коридору в мою комнату, где я нашел все необходимое, чтобы привести туалет в порядок. Сняв с меня плащ и шляпу, он ждал дальнейших моих приказаний. Видно было, что это вымуштрованный малый.

Оправившись немного от изумления, я хотел было порасспросить его, но он, извинившись, сказал, что все объяснения мне даст сама мадам.

– Мадам? – спросил я, рассчитывая, что он восполнит пробел и назовет фамилию.

– Так точно, сударь, все сведения вам даст мадам, – отвечал он без тени улыбки.

Увидев, что я готов, он повел меня обратно, но не в ту комнату, где я был раньше, а в другую.

Я двигался, словно сомнамбула, и надеялся, что теперь, по крайней мере, загадка должна наконец разрешиться, но не тут-то было.

Комната была довольно велика, с паркетными полами и тремя узкими, но высокими окнами. Одно было полуоткрыто, и с улицы через него доносился шум толпы. В небольшом камине с мраморными колонками горел огонь. В углу виднелись клавикорды и арфа. Ближе к огню стоял круглый стол, красиво сервированный к ужину. На нем в старинных серебряных подсвечниках было зажжено несколько свечей. Подле стала стояла та самая дама.

– Не озябли ли вы? – спросила она, направляясь ко мне.

– Нет, сударыня.

– В таком случае, садитесь за стол.

Я сел на указанное место и с удивлением заметил, что приборы поставлены только для нас двоих. Она заметила мой изумленный взгляд и слегка покраснела. Губы ее задрожали, как бы от усилия сдержать невольную улыбку. Тем не менее, она не сказала ни слова. Всякое недостойное предположение невольно исключалось благородством ее манер, богатством, которое ее окружало, и той почтительностью, с которой обращался к ней слуга.

– Сколько вы проехали сегодня? – спросила она, разламывая хлеб несколько дрожавшими пальцами.

– От самого Сова, – отвечал я.

– О! А куда вы предполагаете ехать дальше?

– Никуда.

– Очень рада слышать это, – промолвила она с очаровательной улыбкой. – У вас нет знакомых в Ниме?

– Не было, но теперь есть.

Она взглянула мне прямо в глаза.

– Чтобы вы чувствовали себя еще свободнее, – проговорила она, – я скажу вам свое имя. Вашего я не спрашиваю.

– Как! Разве вы его не знаете?

– Нет, – со смехом отвечала она.

Пока она смеялась, я заметил, что она гораздо моложе, чем я предполагал.

–

Конечно, вы можете сами сказать мне ваше имя, если вам кажется это нужным.

– В таком случае, позвольте представиться, сударыня: виконт де Со из Кагора, к вашим услугам.

Она замерла и устремила на меня взор, в котором читалось неподдельное изумление. Мне даже показалось, что в нем промелькнул ужас.

– Виконт де Со из Кагора? – переспросила она.

– Да, сударыня. Боюсь, что меня здесь приняли за кого-то другого, – добавил я, видя ее испуг.

– О, нет! – отвечала она.

Чтобы дать выход охватившим ее чувствам, она принялась опять смеяться и хлопать в ладоши.

– Нет! Нет! Тут нет ошибки! – весело вскричала она. – Напротив! Теперь я знаю, кто вы, и хочу предложить тост за вас! Альфонс! Наполните стакан господина виконта и оставьте нас вдвоем! Теперь, – продолжала она, когда слуга вышел, – вы должны выпить со мной по-английски за здоровье…

Она внезапно смолкла и лукаво посмотрела на меня.

– Я весь внимание, – сказал я, кланяясь.

– За здоровье прекрасной Денизы!

Теперь была моя очередь изумляться и смущаться. Но она только смеялась и хлопала руками, крича с детским увлечением:

– Вы должны пить, сударь! Должны пить!

Краснея под ее взглядами, я храбро осушил свой стакан.

– Прекрасно, – промолвила она, когда я поставил его на стол. – Теперь я могу передать вам из самого достоверного источника, что там не падают духом.

– Почему вы знаете эти достоверные источники? – спросил я.

– Ах, почему я знаю? – спросила она наивно. – Это единственный вопрос?

Однако, она так и не ответила мне. Но с этого момента она изменила тон. Бросив излишнюю сдержанность, она бомбардировала меня веселыми шутками, от которых я оборонялся, как мог. Дуэль эта была не лишена пикантности. Нападки ее становились тем сильнее, чем ближе приходилось касаться моих отношений к Денизе. И я был очень рад, когда часы пробили восемь, и это обстоятельство заставило ее смолкнуть. При этом ее лицо сделалось почти мрачным, она вздохнула и уныло посмотрела перед собой без определенной цели. Я спросил, не почувствовала ли она себя худо.

– Я хочу устроить вам испытание, – отвечала она.

– Вы хотите, чтобы я что-нибудь сделал?

– Я хочу, чтобы вы проводили меня в одно место.

– Готов вам сопутствовать, – живо отвечал я, поднимаясь. – Я был бы трусом, если бы не сделал этого. Но, кажется, сударыня, вы хотели сообщить мне ваше имя?

– Меня зовут мадам Катино, – отвечала она.

Не знаю, что почудилось ей, но она поспешила прибавить, густо покраснев:

– Я вдова, а остальное вас не касается.