Любовь на руинах

Иванова Ксюша

Она так смотрела на него, что от одного вида возбуждения и… любопытства в ее глазах, впору было кончить. Но и решительно вытащив из штанов, освободив, наконец, от причинявшей боль, ставшей вдруг тесной, одежды, она поразила меня снова. Неожиданно засмущалась и попыталась убрать свою руку!

— Тая? — как же имя ее звучит — слух ласкает, как если бы я сказал, что-то типа, милая или любимая… — Что-то не так?

Она ещё не ответила, а меня током по позвоночнику пронзила потрясающая догадка — да она же члена не видела никогда! Недоверчиво всмотрелся в покрасневшее личико и под моим взглядом она медленно кивнула, подтверждая догадку.

— Ты

девственница? — переспросил, не веря себе.

Она нерешительно кивнула снова. Я прямо чувствовал, как мои брови ползут вверх на лоб от удивления — этот факт все мои представления о ней сводил на нет. И что мне теперь делать? Трахнуть ее… мог и хотел, но ведь это уже будет совсем другая история! Это уже попахивает обязательствами и…

Именно в эту секунду в дверь с обратной стороны бешено застучали чьи-то кулаки. На ходу натягивая на себя, не желавшую так просто отыскиваться на полу, одежду, я, наконец, понял — она меня специально отвлекла! Увела с площади и теперь, когда что-то случилось — иначе бы меня не побеспокоили, естественно, попытается свалить! Уже у двери на секунду обернулся и посмотрел на нее. И блядь, сердце ухнуло куда-то под ребра, такой она показалась маленькой и беззащитной, с таким страхом и растерянностью натягивала судорожными движениями мое одеяло на свою обнаженную грудь, что вопреки здравому смыслу, я хотел ее защитить, даже если все это и окажется правдой… защитить от себя самого, от собственной ярости! Стиснув зубы, процедил ей:

— Сиди здесь и только попробуй уйти!

За дверью стоял Серый — парнишка, исполнявший роль моего адьютанта.

— Что?

— Генерал! Там…, - он, по всей видимости, мчался так быстро, как только мог и ещё не восстановил дыхание. — Там — чудо! Пророк сказал, что случится чудо, и оно случилось!

Что за херня? Чудо? Я вытащил из-за голенища своего берца припрятанный там пистолет (все-таки я — хозяин этого места и имею преимущество перед гостями) и на удивленный взгляд парня приказал:

— Охраняешь ее. Здесь за дверью стоишь, пока я не вернусь. Уйдет, голову сниму!

Успев уловить неожиданное разочарование в его глазах, побежал, сжав в руке оружие, по коридору к выходу.

45

Ярослав.

С моего места — с балкона двухэтажного здания, которое когда-то служило для размещения делегаций, специалистов, временно приехавших на завод, новых сотрудников, только устроившихся и не имеющих еще пока своего жилья — был хорошо виден весь огромный двор завода, вся площадь перед ним. Когда-то здесь, наверное, запросто помещались десятки фур с прицепами и постоянно, как в муравейнике, сновали туда-сюда люди. Теперь же, впервые на моей памяти, здесь собралась такая уйма народу.

Как ни странно, все вели себя спокойно, даже те, кто всегда конфликтовал, и сейчас разместившиеся подальше друг от друга, группировки Петровского и Линькова, не пытались и словом задеть своих врагов! Даже несколько человек, зовущих себя Детьми ночи, а нами называемых просто каннибалами, из группы всеми ненавидимой и презираемой, стояли, как бы в окружении пустоты, на два метра вдалеке от остальных, но слушали, не отводя глаз, Пророка, стоящего на помосте.

Был он невысок, коренаст с интересным, запоминающимся лицом. Когда-то черные волосы его теперь были почти полностью седыми. Немного одутловатое лицо — скорее всего из-за болезни — еще не утратило былой превлекательности. Голубоглазый, с чуть великоватым носом, с

легко складывающимися в улыбку полными губами. Ему было на вид лет пятдесять пять — шестьдесят, но когда он заговорил, мне стало казаться, что он гораздо моложе — детская восторженность, искренность и вера в людей, в нас, звучали в каждом его слове.

Мне было хорошо слышно, что говорит Пророк и слова его странным образом заставляли даже забыть о боли. Я слушал и думал о том, что до этого не знал, зачем живу и что должен в этой жизни делать — просто жил и все. Но теперь, теперь мне все стало ясно! Мы должны, просто обязаны возродить свой город — сделать свой Солнечногорск! Найти специалистов, отремонтировать заводы, очистить грунт и воду — тем более, что перенять опыт нам есть у кого!

… И это может быть счастливая, пусть и трудная жизнь! И тут же одернул себя — могла бы быть у меня такая жизнь, если бы рядом была Зоя. А так… имеет ли это все для меня смысл? И вдруг в мое сознание ворвались, по всей видимости, ведь говорил он, практически никем не перебиваемый, уже больше двух часов, его завершающие слова:

— Всегда есть прощение, даже при, казалось бы, страшнейших преступлениях. Всегда есть надежда. Мы с вами живы, а значит, не все еще кончилось. И поверьте мне, даже в нашем мрачном грязном мире, есть место чуду… Чуду, которое может произойти в любой момент, даже когда его абсолютно никто не ждет.

И именно после этих слов в полнейшей тишине, воцарившейся над площадью, вдалеке послышался гул мотора. Но ведь этого просто не могло быть! По всем дорогам стояли кордоны, потому что мы всерьёз опасались теракта! Сейчас, когда, считай, половина жителей города находится в одном месте, проще всего одним махом избавиться сразу ото всех врагов. Но шум усиливался и многие из толпы стали испуганно крутить головами, пытаясь определить его источник.

Я повернул голову в сторону дороги, уходящей загород и увидел свою машину. Ошибиться не мог — ее я бы узнал из тысяч других! Ребята! Ребята возвращаются, поэтому и пропустили машину!

Толпа заволновалась, опасаясь неизвестности. Пророк, похоже, растерялся — им-то не видно то, что вижу я. Пришлось встать, с трудом, опираясь локтем левой руки — она пострадала меньше, чем правая, на перила и прокричать:

— Все в порядке, это наши ребята с задания возвращаются!

Линьков выступил из толпы своих и сказал, обращаясь ко мне:

— Ты их сюда не впускай. Пусть машину за воротами оставят и оружие, так же, как и мы. Вдруг вы нас обмануть решили?

Я слегка перегнулся через перила и приказал Беркуту, специально приставленному ко мне:

— Передай там, на проходной, чтобы заходили пешком и без оружия. И проверьте их, как положено.

Но сам не мог удержаться — медленно поковылял вниз, с трудом опираясь на раненую ногу, — я должен был их встретить!

46

… Машина ехала медленно. Невидимый пока, водитель объезжал каждую кочку. И чем ближе она подъезжала к нам — мне, и ещё четверым молодым бойцам, выставленным для проверки приезжающих на встречу с Пророком, — все отчётливее становился слышен какой-то странный звук, от нее исходящий. Парни переглядывались, вслушиваясь в него. Беркут взялся за оружие и вопросительно посмотрел на меня.

— Нет. Нужно понять, кто в машине. Она же бронированная — с автоматом ты ничего не сделаешь. Найдите себе укрытие, рассредоточьтесь здесь поблизости и будьте готовы стрелять по моему знаку.