Любовь навылет
Шрифт:
Матвей Иванович сидел в кресле и переобувался: снимал кроссовки и надевал ботинки — не те, с обшарпанными носами, в которых он был в столовой, а другие, новые.
— Доброе утро, Матвей Иванович, — сказала Даша.
— И тебе доброе утро, — он улыбнулся, затягивая шнурки.
— Вы что, бегали перед работой?
— В спортзал ходил.
Спортзал «Север-Авиа» располагался недалеко от аэропорта, в одном здании с учебно-тренировочным центром.
— Так рано?
— В семь утра там никого нет, — пояснил Оленев.
— Любите
Он неопределённо пожал плечами, и Даша догадалась, почему он ходил в спортзал так рано: чтобы ни с кем не пересекаться. Если коллеги не хотели с ним летать, то и качаться, играть в баскетбол или париться в сауне они тоже предпочитали без него. Он был изгоем в среде «нормальных» мужчин.
Дашино сердце заколотилось, как перед прыжком в ледяную воду. Она знала, что не имеет права задавать подобные вопросы, но всё же спросила дрогнувшим голосом:
— Вы гей?
Его ответ поставит окончательную точку в её сомнениях и положит конец душевному раздраю.
11. Если нужно объяснять
Улыбка растаяла на его губах.
— Я надеялся, что ты не спросишь.
— Но я спрашиваю.
Внезапно для самой себя Даша ощутила, как на глаза наворачиваются слёзы. Оленев скривился, словно от зубной боли, и покачал головой:
— Я не буду отвечать на этот вопрос.
— Почему?
— Если нужно объяснять, то не нужно объяснять.
Он встал, закинул кроссовки в шкаф и, глядя в зеркало, провёл рукой по влажным волосам. Даша уставилась на его отражение, пытаясь поймать взгляд.
— Я настаиваю, — сказала она, обмирая от собственной дерзости.
Он посмотрел на неё через зеркало, глаза в глаза:
— Да, я гей. Ты довольна?
Из её горла вырвался всхлип. Даша зажала рот ладонью и выскочила из кабинета.
Вечером в бухгалтерию зашёл Эд с неизменным букетом цветов. В этот раз он принёс полосатые лилии на длинных стеблях. Коллеги Даши притихли, разглядывая сынка начальницы, а Даша уныло подумала, что скоро в её комнате не останется пустых горизонтальных поверхностей. Повсюду стояли цветы. Эд показательно чмокнул её в щеку и спросил:
— Какие у тебя планы на вечер? Пошли в кино сходим, я купил билеты.
Он делал всё возможное, чтобы все вокруг считали их парой. Даша хотела было отказаться, но не нашла ни единого повода. Да и какой смысл киснуть дома в одиночестве?
— Пойдём, — сказала она и поставила цветы в общественную рабочую вазу.
Эд выбрал мелодраму, хотя в тот день показывали и новый голливудский боевик, и фантастический триллер. Явно рассчитывал на её вкус. Но фильм Даше не понравился. Проблемы героев казались ей мелкими и высосанными из пальца. То ли дело её личная любовная драма: Оленев оказался гомосексуалом.
Она смотрела на экран, а видела его лицо, когда он стоял в столовой у разбитой тарелки, и его обнажённое тело на заднем сиденье автомобиля, и его глаза, когда он смотрел на пролетающий самолёт из окна своей квартиры. Да, Нина Петровна права: ориентация — личное дело человека, но как же было обидно! И вроде бы Даша ни на что особенно не надеялась, ничего не планировала и ни на что не рассчитывала, но теперь, когда была исключена даже гипотетическая вероятность романа с Оленевым, она приуныла. Он ей нравился, очень сильно нравился…
Когда в конце фильма герои поцеловались, Эд наклонился к Даше и тронул её губы своими. Мягкая рыжая бородка пощекотала её щёку.
— Эд, мы же договорились, что у нас дружеские отношения, — сказала Даша, отворачиваясь от поцелуя.
— Я стараюсь, — ответил он, — но раньше я никогда не дружил с девушками. Не знаю, как это правильно делается.
— Отмазался? — усмехнулась Даша.
— Нет, я серьёзно. Я не знаю, как себя вести, чтобы ты…
— Чтобы я что?
— Чтобы ты влюбилась в меня и согласилась выйти замуж.
Он выглядел таким искренним в этот момент, что Даша смягчилась.
— А ты в меня влюбился? — спросила она, когда в зале начал зажигаться свет, а зрители встали и направились к выходу.
— С первого взгляда, Даша, с первого взгляда.
— На корпоративе? Там же было темно.
— Н-нет, — он замялся, — немного раньше, и там было хорошее освещение. Я потом тебе расскажу.
Даше стало интересно, где же он мог её увидеть. Скорее всего, в бухгалтерии, на рабочем месте. Зашёл к матери, и увидел новую сотрудницу. Попросил познакомить — и Нина Петровна познакомила их на праздновании 8 Марта. Другого варианта Даша придумать не могла, а этот выглядел самым логичным.
Даша боялась встречаться с Оленевым после прошлого разговора, — неприятного для неё и наверняка очень болезненного для него, — но он вёл себя как ни в чём не бывало. Обсуждал с ней график платежей, отдавал распоряжения, подписывал документы. Иногда он уезжал в командировки, и тогда Даша проводила брифинг с Усольцевой. В авиакомпании любое короткое совещание или планёрку называли брифингом — это словечко перекочевало в офис от пилотов и все активно его использовали.
Однажды после ужина у Эда Даша подошла к окну и выглянула во двор сквозь переплетение берёзовых ветвей. Снег уже везде растаял, солнце согрело и высушило почву. Эд подошёл сзади, крутя в тонких нервных пальцах сигарету.
— О чём ты думаешь? — тихо спросил он.
Она думала о том, что из окна на первом этаже не видно неба.
— Ни о чём, просто смотрю. Весна пришла.
Внутри тоскливо заныло, словно она занималась чем-то ненужным и неправильным. На самом деле она должна быть в другом месте. Проблема состояла в том, что этого места не существовало: квартира на девятом этаже и её хозяин, проблемный и прекрасный, были предназначены не ей. Так распорядилась судьба.