Любовь (не) предлагать Или сделка с подвохом
Шрифт:
У каждого палача в руках был непонятный мне предмет. Только у одного я опознала топор исполинский.
Это что же… Ведьму будут казнить сразу четверо разными способами?
Мне стало дурно.
Мало было мне голодных и простудных симптомов, так добавилась ещё тошнота и живот больно заныл.
Ноги устали держать моё несчастное тельце, и я опустилась прямо на пол. Села по-турецки и сделала глубокий вдох и медленный выдох. И так несколько раз.
Всё будет хорошо.
Это как в кино с героями – с ними
Интересно, может я всю жизнь была не везучей как раз для этого случая? Чтобы раз! И удача одним махом всех тут на лопатки уложила?
По крайней мере, мне очень хотелось верить, что я останусь жива и даже не расстанусь ни с одной своей конечностью.
– ТИШИНА-А-А! – проревел голос «Черномора» так громко, будто ему дали микрофон.
Видимо, опять магия.
Сидящие на трибунах зрители умолкли.
Судьи в алых мантиях и белых париках заняли свои места за длинным столом.
Каждое их движение и взгляд, которые должны были выглядеть грозно да величественно, но, увы, пробирали только хи-хи.
Но смеяться мне не хотелось.
Мне хотелось плакать. И оказаться снова маленькой под тёплым и надёжным боком у мамы, когда она меня ещё любила.
Мои руки дрожали, сердце билось уже не в груди и даже не в горле, от ужаса переехало сразу в пятки.
– Итак, – заговорил первый судья – длинноносый и тощий старикан с рожей настоящего злодея. – Сегодня рассматриваем дело ведьмы Эвелины Нуар! Уважаемый прокурор, зачитайте достопочтенным гражданам и господам присяжным все преступления ведьмы.
«Черномор» взошёл на специальный помост, видать сделанный специально под него и начал заливать премерзким голосом, какая я гадина, и перечислять все преступления. Большая часть, я уверена на миллион процентов, совершила не Эвелина. Просто она, точнее, уже я – удачный кандидат, на которого можно свалить грехи каких-нибудь высокопоставленных господ и закрыть, наконец, «висяки». Приём, которым пользуются и на Земле.
Когда прокурор закончил, тотчас все заговорили. Голоса набирали силу и безжалостно хлестали меня оскорблениями, будто я уже оказалась в руках палачей.
– ТИШИНА-А-А! – снова взревел прокурор, призывая народ к порядку.
Постепенно, голоса стихли.
Второй судья – мужчина старый, с брыльями, похожий на бульдога обвёл всех взглядом, на меня даже не взглянул и заговорил непререкаемым тоном:
– Свидетельские показания, улики от магических деяний дают нам полное право совершить справедливый суд над Эвелиной Нуар сегодня же!
Он говорил, и его брылья тряслись в такт словам.
Люди в зале единодушно гаркнули:
– ДА-А-А!
Вот правду говорят, любит народ кровь
– Но всё же мы обязаны соблюсти процедуру, так как повторюсь, суд справедливый и дадим высказаться подсудимой.
Его острый неприязненный взгляд впился в меня пиявкой.
Судья, чувствуя с самого утра несварение, от которого не помогали уже и магические зелья, был в самом прескверном настроении.
Закончив речь, он желал поскорее расправиться с заседанием по делу ведьмы и отправиться домой, отлёживаться.
Мужчина остановил взгляд на женщине с яркими зелёными глазами и невольно вздрогнул. Её глаза сверкали, как глаза кошки, и он не на шутку испугался, что даже за силовой защитой и в магических кандалах, ведьма сможет изменить его судьбу.
Судья, подавив страх и поморщившись от боли в животе, обратился к ведьме, громко и чётко выговаривая слова, чтобы услышали все и вопросов никто не задавал:
– Считаешь ли ты, Эвелина Нуар, себя виновной в перечисленных преступлениях?
Судья задал вопрос и скривился, будто сожрал дюжину тухлых яиц:
Я поднялась на ноги, расправила плечи и ответила спокойным, насколько это было возможно в данной ситуации, голосом:
– Моё имя – Эвелина. Я не ведьма и никогда ею не была. Я не совершала тех преступлений, о которых сказал прокурор. Эвелина Нуар совершила некий обряд и выдернула меня из другого мира. Я её двойник. Сама ведьма…
Мне не дали договорить.
– Ложь! – стукнул кулаком «Черномор». – Не слушайте её лживые речи! Ведьма дурит вам головы, пытается спастись любым способом и избежать заслуженного наказания!
Люди зашептались, и вскоре в зале вновь стоял оглушающий галдёж.
– Послушайте, славные дамы и господа! Разве может невиновный человек быть настолько спокойным? Любой, кого обвиняют ложно – плачет, воет и молит Богов, чтобы все узрели истину! Она же…
Он указал на меня некрасивым пальцем.
– Она молчит! Глядит на всех с превосходством! Она – зло, которое мы должны уничтожить и стереть из истории и своей памяти!
Я вздрогнула. Мой ищущий сочувствия взгляд переходил с одного лица на другое, но все глядели на меня осуждающе, а кто-то с ужасом.
Гнев, охвативший меня ранее, стал уступать место леденящему душу страху.
Я подошла очень близко к прутьям и с мольбой обратилась к судьям:
– Прошу вас, услышьте меня… Я – не ведьма. Ну, у вас же должны быть какие-то штуки, которые покажут, лгу я или говорю правду…
Но мне не удалось убедить судей. Они даже не обратили на мои слова никакого внимания.
И тут ко всем прочим несчастьям у меня защекотало в носу, и я совершенно неприлично и по-великански чихнула.
Народ заткнулся и ахнул.