Любовь не выбирают
Шрифт:
– К женщинам это тоже относится? – осторожно спросила я, пытаясь осознать жутковатую правду.
Повелитель Таалу качнул головой:
– Определенная устойчивость у них, конечно, имеется, иначе наша раса не смогла бы выжить, но энергию Смерти способны хранить в себе только мужчины. Уровень сопротивляемости определяет их статус в нашем мире.
– И ближе, чем Риату, никто не способен к вам приблизиться?
– За исключением моего брата Раалу, – подтвердил владыка. – Его возможности лишь немногим уступают моим, поэтому он может подойти вплотную.
– Хорошо, а как насчет меня? – озадачилась
Повелитель одарил меня еще одним задумчивым взглядом.
– Этого я не знаю. Но меня бесконечно удивило, что ты смогла пройти дальше Риату. А то, что у тебя получилось взобраться на пирамиду, вообще не поддается логическому объяснению.
Я опешила:
– Тогда зачем вы велели мне туда подняться?!
– Я отдал приказ не тебе. Это было разрешение встать с колен для Риату.
Я чуть не поперхнулась от такого ответа. А потом торопливо перебрала в памяти события вчерашнего дня, проанализировала все, что тогда случилось, и наконец поняла, почему повелитель был так шокирован, когда увидел меня на вершине.
Да я просто помереть должна была, пока туда залезала! В лучшем случае – свалилась бы у подножия, задыхаясь от боли! А я мало того что свободно протопала через весь зал, так еще и до самого трона дошла, всего лишь малость запыхавшись после подъема!
«Может, я и устала вчера именно из-за этого? – ошарашенно подумала я, когда все странности сложились в четкую картинку. – И подъем именно поэтому дался так тяжело? Но, с другой стороны, сейчас ведь я себя нормально чувствую! Наверное, это мать-богиня хранит меня от его силы. А раз так, то, надеюсь, она и дальше не оставит без помощи».
Я нервным движением сжала притихшую метлу. А потом глубоко вздохнула и, наконец, приняла решение:
– Хорошо, я помогу вам выбрать невесту. Но у меня будут два условия.
– Каких? – тут же встрепенулся владыка.
– Я хочу увидеть своих сестер. И еще мне нужно пообщаться с вашим оракулом, если он, конечно, до сих пор жив.
Повелитель Таалу думал недолго:
– Я устрою тебе обе встречи. Но не сразу. С оракулом ты сможешь пообщаться хоть завтра, а к ведьмам тебя отведут дня через два.
– Почему такая задержка? – нахмурилась я. – С моими сестрами что-то не так?
– Просто встреча с оракулом займет немало времени, и перед этим я еще должен буду его подготовить. После встречи ты, скорее всего, почувствуешь себя неважно и вряд ли сможешь совершить прогулку по подземелью. А сегодня во дворец прибывают мои невесты, так что ты понадобишься мне здесь.
Не успел моран договорить, как двери в тронный зал снова распахнулись, и на пороге возник молчаливый Риату, за спиной которого виднелось несколько человеческих силуэтов.
Владыка при виде них повелительно махнул рукой и, развернувшись, направился к пирамиде, без всякого усилия начав утомительный подъем наверх.
Я проводила его глазами, все еще силясь понять, зачем ему понадобилось забираться на такую верхотуру, но тут от дверей послышался испуганный всхлип, и, судя по раздавшемуся шуму, кто-то из гостей очень некстати грохнулся в обморок.
Озадаченно повернувшись, я в недоумении уставилась на особ женского пола, бестолково толпящихся у входа. Всего их было одиннадцать – предположительно знатных моранок, одетых в свободные, одинаково белые одежды. Двенадцатая безвольной куклой лежала на руках очень кстати подскочившего Риату, тяжело дышала и время от времени вздрагивала, словно ее терзала немилосердная боль.
– Уведите ее, леди не прошла предварительный отбор, – послышался со стороны пирамиды бесстрастный голос владыки, и страж шустро уволок обмякшее тело прочь. Дверь за ним тут же закрылась, не дав новоприбывшим (если, конечно, у кого-то было такое намерение) задать стрекача.
Я от такого поворота событий в который уже раз за сегодняшний день опешила, а повелитель Таалу, продолжая подниматься, так же бесстрастно велел:
– Подойдите.
Поскольку девушки находились далеко, деталей я, разумеется, не разглядела, тем более что все невесты носили длинные платья «в пол» и густые вуали, надежно закрывающие лица и волосы. Однако кое-что о представительницах расы моранов я все же смогла выяснить.
В частности, все они оказались небольшого роста, примерно на полголовы ниже меня и где-то на голову ниже своего владыки. Все были коренастыми, с довольно широкими плечами, сравнительно небольшой грудью, роскошными бедрами и удивительно тонкими талиями, нарочито подчеркнутыми изящными плетеными поясами. Все до единой, как выяснилось, понимали наш язык, потому что одинаково быстро отреагировали на отданный на эль-лилле приказ. А еще они, похоже, не носили каблуков и умудрялись не производить при перемещении ни малейшего шума.
«Словно привидения какие-то», – подумала я, следя за тем, как девушки неслышно скользят над полом. Их белые подолы при этом жутковато развевались, усиливая ощущение парения, а из-под вуалей то и дело показывались черные, длинные, идеально прямые пряди, из чего я заключила, что мораны, скорее всего, поголовно белокожи и темноволосы. Что в принципе было объяснимо.
А еще я обратила внимание на другое – не все дамы смогли отойти далеко от двери. Три были вынуждены остановиться в пяти шагах от парадного входа. Еще четыре леди сумели пройти примерно треть расстояния до того места, где стояла я. И только одна смогла преодолеть половину, после чего все леди, как по команде, изобразили почтительные реверансы и замерли в крайне неудобных позах.
По в моей руке нервно дернулась, а повелитель Таалу поднялся на вершину пирамиды и уже оттуда, усевшись на белоснежный трон, бросил:
– Можете подойти ближе.
Я чуть было озадаченно не поскребла затылок кончиком такой же озадаченной метлы, но увидела, что девушки, послушно выпрямившись, сумели сделать с десяток дополнительных и весьма неуверенных шагов. Затем еще раз смерила взглядом расстояние от трона до двери и от двери до подножия пирамиды. Прикинула кое-что в уме, посчитала. И только после этого сообразила, что владыка забрался наверх не потому, что ему так хотелось – он просто максимально увеличил расстояние до подданных, чтобы не доставлять им лишнего неудобства. Ну и о себе, разумеется, заботился, чтобы не приходилось каждый раз надрывать глотку, пытаясь донести свою мысль до тех, кто не был способен отойти далеко от входа.