Любовь не ждет
Шрифт:
Тиффани не была снаружи, чтобы заметить это. Но неужели он выпачкался в грязи, подравшись с ее братьями?
— Что произошло, когда вы приехали на ранчо Уорренов?
— Не знаю. На пути туда мы столкнулись с Диганом, который возвращался из города. Па решил взять нашего сторожевого пса с собой, а остальных отправил присмотреть за стадом. Если Уоррены вступили на тропу войны, угон скота будет еще одним способом атаки.
— И что, скот пропал?
— Непохоже. Придется ждать до вечера, чтобы узнать, что удалось выяснить па. Если ни вы, ни Уоррены не устраивали поджог, остаются только наши соседи с восточной стороны.
— И
— Удивление и ирония на одном дыхании, Рыжик? — хмыкнул Хантер, но затем полюбопытствовал: — Когда это вы соглашались со мной?
Ей показалось, или его голос действительно прозвучал ближе? Тиффани занервничала.
— Неважно. Хотелось бы знать, почему сегодня утром вы не сказали этого своему отцу? После всего, что я слышала о шахтерах и что вчера видела собственными глазами, они определенно должны быть первыми подозреваемыми. Особенно если учесть, что от вашего отъезда выгадает не только владелец шахты, но и каждый шахтер, который там работает. Неужели ваш отец не понимает этого?
— Понимает, но мы добились решения судьи. Они должны убраться отсюда, как только иссякнет действующая жила, что произойдет довольно скоро. Поэтому даже если они достаточно разозлены, чтобы затеять какую нибудь пакость против нас, они ничего не выгадают от этого.
— Предположим, злости оказалось достаточно, чтобы сегодня утром вы всем семейством помчались к Уорренам выяснять отношения.
Он хмыкнул.
— Намек принят.
— Надо рассмотреть все варианты, — добавила она. — Вы не думали о том, чтобы выставить пост на ночь?
— Думали, — отозвался он. — Но вам незачем беспокоиться по этому поводу.
После всех переживаний, через которые она прошла сегодня, это заявление привело Тиффани в бешенство.
— К вашему сведению, я здесь работаю. И все, что здесь происходит, касается меня самым непосредственным образом.
— Но я же сказал, что не допущу, чтобы с вами что нибудь случилось. По вашему, я шутил?
— По моему, вы уделяете мне слишком много внимания. Я не ваша забота, Хантер.
— Хотите стать ею?
Он произнес это так тихо, что Тиффани не знала, правильно ли расслышала. Но тут она вспомнила, почему избегает смотреть на него, и залилась краской от сознания, что все еще находится в одной комнате с полуголым Хантером. Ей следовало сразу же выскочить отсюда. Или хотя бы подождать, пока он что нибудь наденет, прежде чем задавать вопросы. Должно быть, теперь он думает, что она не возражает против его неглиже.
— Я сейчас закончу, если вы подождете, — сказала она с некоторым опозданием.
— Подожду?
— Снаружи.
— Порой вас посещают странные идеи, Рыжик. Это моя комната. Мне нужна одежда.
Она обернулась.
— Тогда я зайду позже…
Она осеклась на полуслове. Хантер стоял прямо перед ней, так близко, что она налетела бы него. Тиффани инстинктивно отпрянула, наткнувшись на постель, и, потеряв равновесие, упала навзничь.
Его губы изогнулись в медленной улыбке.
— Ну, если это то, чего вы… — произнес он, нависнув над ней.
Тиффани выставила перед собой руки, чтобы помешать ему склониться ниже, но это была слишком жалкая защита, чтобы остановить Хантера. Он просто медленно опустился на ее руки. Сообразив, что он может подумать, будто она гладит его грудь, Тиффани поспешно отдернула руки, словно обожглась. И тогда он склонился по настоящему низко.
— Я знаю, это плохая идея — поцеловать вас. Наверное, я буду сожалеть об этом до своего смертного часа, потому что никогда не забуду об этом моменте. А вы?
Тиффани не могла вымолвить ни слова, только ахнула, когда его губы коснулись ее губ. Она повернула голову, чтобы избежать поцелуя, но его губы последовали за ее губами, скользнув по щеке. По ее шее и плечам разбежались мурашки. Сердце оглушительно забилось.
— Хантер…
— Когда вы шепчете мое имя, меня словно скручивает в узел. Как вам это удается, Дженни?
Его дыхание обжигало ее щеку. Подсунув руку под голову, он повернул ее так, что их губы слились. Это был удивительно нежный поцелуй, но он вызвал в ее теле далеко не нежные ощущения. Скорее бурю, разразившуюся внутри и отозвавшуюся в самых неожиданных местах. Тиффани ощутила порывы, несвойственные ее натуре! Ей хотелось обвить руками его шею и притянуть Хантера ближе. И тут она поняла, что у нее серьезные проблемы.
— Если вы сейчас же не отпустите меня, я вас ударю!
Хантер со вздохом скатился с нее.
— А я то думал, что холодный душ остался внизу.
Тиффани не ответила. Зажмурившись, чтобы не видеть его наготы, она встала с постели и сделала то, что следовало сделать намного раньше: выскочила из комнаты.
Глава 30
Тиффани вернулась на кухню вне себя от ярости. Она хлопнула каждой дверью, через которую проходила, и дверцей плиты, когда ставила хлеб в духовку. Может, это дом Хантера, может, он привык расхаживать по нему в непотребном виде, но она, прости Господи, не привыкла! Теперь на кухне хозяйничает женщина, а не Старый Эд, который при подобном зрелище не моргнул бы и глазом. Что ж, придется ей настоять, чтобы в доме соблюдались хоть какие то приличия. Что за манера выходить из ванной в одном полотенце! Что за манера целовать ее, застигнув врасплох! О Боже, вот что на самом деле бесит: она позволила ему это. Она позволила Хантеру поцеловать себя, вместо того чтобы сразу же пресечь его поползновения. И знала, что он отпустит ее, как только она скажет. Для Хантера это игра: поддразнивание, рискованные шутки, даже поцелуи.
И она не верила в объяснение, которое он дал в оправдание этой скандальной демонстрации обнаженной плоти. Наверняка ему хотелось произвести на нее впечатление своими мускулами. Разве он не сказал, что удивился, не обнаружив ее на кухне? Видимо, рассчитывал, что поразит ее воображение своим видом! Неужели он думал, что она кинется в его объятия, не в силах устоять перед потрясающей фигурой, если увидит его полуголым?
Кстати, на полу не было грязных следов, подтверждающих заявление Хантера, будто он перепачкался с головы до ног. Тиффани заглянула в ванную. На полу валялась кучка одежды, которая действительно выглядела грязной. Сапог, однако, не было. Неужели он настолько предупредителен, что снял их снаружи, чтобы не наследить на полу? Она приоткрыла заднюю дверь и высунулась наружу. Его заляпанные грязью сапоги валялись за порогом. По ним катался поросенок, пребывая в явном восторге. По крайней мере хоть кто то здесь счастлив, подумала Тиффани, закатив глаза.