Любовь по-французски
Шрифт:
– А и впрямь, – говорит купец, – надо бы доставить его сюда, а мы уж за ним поухаживаем, как за родным сыном.
И он позвал свою жену и велел ей отправиться в дом к этой почтенной женщине и проследить, чтобы Пьер – верный его слуга – был переведен к нему в дом. И велел ей пойти туда тотчас же после ужина. Старуха тогда распрощалась с ними и, придя к Пьеру, рассказала ему, как она провернула дело. Тут сели они вдвоем ужинать и отменно угостились, оросив трапезу купленным ипокрасом, и пришли в то прекрасное расположение духа, когда сам черт не брат.
После
– Знаете ли что? Я устроила так, что хозяйка ваша придет навестить вас сразу после ужина, – я оставлю вас наедине, и вы милуйтесь сами, как сумеете.
На том они и порешили.
Вот прибывает дама, хозяйка Пьера, и спрашивает, где лежит ее слуга. Старуха отвела ее в комнату, где он находился, и затем оставила их вдвоем. Тогда приблизилась дама к кровати, взяла Пьера за руку и, пощупав ему пульс, нашла, что юноша здоров и жара у него нет. Тогда она стала его расспрашивать, что с ним и отчего ему неможется.
– Ох, и не спрашивайте, госпожа моя, все у меня болит, и, видно, пришел мой смертный час.
– Да что вы, Пьер, – говорит дама, – неужто нет никакого лекарства от вашего недуга?
– Увы, – говорит Пьер, – только вы и можете меня вылечить.
– Да как же это? – спрашивает она.
– Господи боже, – отвечает Пьер, – я ведь вас, хозяйка, так люблю, что прямо вам скажу: коли вы меня не пожалеете, я умру!
– Ну и ну! – говорит она. – Вот так ужасная болезнь! Но скажите мне, Пьер, неужто вы решитесь нанести такое бесчестье вашему хозяину?
– Да ведь он, – говорит Пьер, – об этом никогда не проведает!
– Как знать! – отвечает она. – Да вправду ли вы меня так сильно любите, как говорите?
– От всего сердца! – отвечает Пьер.
– Тогда вот что я вам скажу, Пьер, – раз уж вы уверяете, что так любите меня, я не хочу, чтобы вы горевали понапрасну. Вы знаете дом и мою комнату, так вот, приходите к нам вечером, около десяти часов, а служанка будет вас ждать. И когда вы придете, закройте двери, а горничную отошлите спать и идите прямо в мою спальню. Вы найдете дверь открытою; проберитесь за кровать, и там я буду вас тихонько ждать.
Очень обрадовался Пьер таким прекрасным речам, и обнял свою хозяйку, и поцеловал ее пять или шесть раз на прощание, после чего она вернулась домой. А Пьер не стал спать и все прислушивался, когда же пробьет десять часов, и был он в такой решимости, как никогда в жизни. Вот пробило десять, и наш молодец встал и отправился к дому своего хозяина и, конечно, нашел дверь отворенною, как и было условлено. Он запер все, как обычно, и отослал горничную спать. Затем отправился он в спальню своей хозяйки и, открыв дверь, пробрался за кровать прямо к своей милой, которая его уже ожидала. Тут он давай ее целовать и прижиматься к ней весьма нежно, а она хвать его крепко за руку обеими руками, а ногою толкает своего мужа так сильно, что он просыпается. И спрашивает его:
– Как же это, мой друг, вы все спите да спите?
– А что ж, – говорит он, – когда же еще и спать, как не теперь?
– Так-то так, – говорит она, – да я хочу с вами немного потолковать. Скажите-ка мне, пожалуйста, что вы любите больше всего на свете?
– Ну и ну! – удивился супруг. – Ай да вопрос в такой-то час!
– Скажите же мне все-таки, мой друг, – говорит она.
Тогда отвечает ей добряк:
– Больше всего на свете я люблю Господа нашего.
– Ну хорошо, – говорит она, – а помимо Господа нашего, кого любите вы более всего на свете?
– Ах, душенька, – отвечает муж, – да вас же!
– А после меня, – не унимается она, – кого вы любите больше всего?
– Пьера, нашего слугу.
– Ах, несчастный, – говорит тогда дама, – да ежели бы вы его получше знали, вы бы так не говорили!
А бедняга Пьер, услыхав, что толкуют о нем, так опешил, что давай тянуть да дергать свою руку, но хозяйка держала крепко, и ему никак было не вырваться.
– Да отчего вы это так о нем? – удивился добряк хозяин. – Я уверяю вас, душенька, что у меня в жизни не бывало лучшего слуги!
– Ах, мой друг, – говорит его жена, – вы ведь всего не знаете, и я вам клянусь именем господним, что скажу сейчас всю правду, как на духу. Как известно, слуга ваш Пьер сильно занемог, но недуг-то его был любовный. И когда я пришла в дом той почтенной женщины, куда вы меня послали, он мне признался в любви и сказал, что хочет со мною спать. И чтобы над ним подшутить, а заодно испытать его, я обещала сегодня ждать его в саду за нашим домом около полуночи, хоть и знаю, что не следовало мне так поступать. Так вот, мой друг, я вас прошу, берите-ка мою юбку, платье да накидку, наденьте все это и ступайте в сад вместо меня. Да прихватите с собой большую палку и хорошенько отделайте наглеца!
– Ну, уж не беспокойтесь, – говорит хозяин, – я ему покажу!
Надел он одежду своей половины и отправился в сад подстерегать Пьера. И незамедлительно за тем, как он вышел, дама встала и накрепко закрыла за ним двери. Тут Пьер и взял в работу свою хозяйку, и одному богу ведомо, чего только они не творили битых полтора часа. А простак муж в это время топтался в саду, пока его работу делали за него. Наконец является в сад Пьер с двухаршинной палкой, – само собой, ему хорошенько растолковали, на что ее употребить, – и, набежав на своего хозяина, поднимает крик:
– Ах ты, шлюха, ах ты, распутница! Так вот ты из каковских! Я и не думал, что ты сюда явишься, – я тебя звал только затем, чтобы испытать, какая ты верная жена, – и вот так-то ты блюдешь честь моего хозяина, моего доброго, честного хозяина! Да я сейчас, клянусь богом, тебя так разукрашу, что живого места не останется!
И давай мочалить палку об спину своего хозяина, притворяясь, будто принимает его за хозяйку. А хозяин ну улепетывать и укрылся в своей комнате. Пьер же перескочил через ограду и вернулся ночевать к старухе. Вот приходит хозяин в спальню, и жена у него спрашивает, был ли Пьер в саду, как обещал.