Любовь по правилам и без
Шрифт:
И снова мой стон. Или его.
Я тону в новых ощущениях, но я напугана. Дико. Мозг не отключился, он наоборот работает на полную, и фиксирует всё: чужие губы, чужой запах, чужой мужчина.
Чужой. Непривычный мне. Не тот, кого я изучила, не тот к кому привыкла. Не тот… И вместо нового стона вырвался истеричный всхлипывающий возглас.
— Всё хорошо? — прохрипел Егор, отстранившись. Его дымный взгляд заражает похотью, которая еще сильнее пугает. И Егор… он всё видит, я не в силах держать маску, и бью его своими настоящими
— Тебе не за что извиняться.
— Ты права.
— Прости.
— Брось, — поморщился Егор, и вышел из машины. — Идем, Катя одна в дом убежала. У неё хоть ключи есть, или ребенок у двери стоит на морозе?
— Ой, точно, — я тоже выскользнула из машины, отбежала на пару шагов, но как заполошная вернулась, чтобы забрать пакет с гостинцами. Истерично встряхнула им перед Егором. — Зайдешь к нам, а то тётя передала, чтобы и тебя угостить?
— У меня дела, Настя. Постараюсь зайти, но обещать не могу.
Егор вежлив, он гораздо лучше меня держит маску, но и его эмоции прорываются сквозь неё. Их можно прочесть по двум глубоким морщинкам на переносице, по сузившимся глазам, по напрягшимся скулам и желвакам…
Я оскорбила его. Дура-дура-дура-дура!!! Дура, ну какая же я дура! А я бы не оскорбилась, если бы во время поцелуя он начал трястись и плакать?
— Егор, — крикнула я, уже подойдя к дому, но он сделал вид что не услышал.
Уже в спальне, когда продукты были убраны в холодильник, руки вымыты, обувь почищена от снега, и все остальные дела сделаны, я подошла к зеркалу, и взглянула на свое испуганное выражение. И прикоснулась к губам, которые Егор так отчаянно целовал.
— Ну почему я такая? — прошептала, грея дыханием прижатую к губам ладонь. — Почему? Боже, как глупо, как некрасиво всё вышло.
И как же обидно! Мне тридцать, я уже и не помню себя трепетной невинной ланью. И Егор мне нравится! Сначала я не планировала никаких отношений, да, но это напускное было. И Егор… Боже, он мне и правда дико нравится! Так почему я отреагировала на невинную ласку словно монахиня на домогательства?
А может, Егор нравится мне не как мужчина а как хороший человек? Сугубо как друг?
— Нет! — топнула я ногой. — Или… да?
Чтобы отвлечься, я снова затеяла уборку. Затем позанималась с Катей математикой, всё время погладывая в окно — машина Егора на месте, а он сам не приходит.
Написать ему?
Нет, не хочу навязываться.
— Так, коть, давай почитаем вслух. Вернее, ты почитаешь, — я вручила ей книгу с закладкой в нужном месте, и дочка покачала головой. — Что, снова со мной не разговариваешь? Только с Егором?
— Разговариваю. Хорошо, давай читать, — обиженно ответила Катя, и мы продолжили занятие.
Перекусили, и я снова насела на дочку, пока у неё не разболелась голова.
— Температуры нет, — взглянула я на
— Нет.
— А голова где болит? Давай давление измерим.
— Мама! — хныкнула Катя. — Не обижайся, но отстань от меня, пожалуйста! Отстань! Что с тобой такое? Я устала! Дай мне побыть одной!
— Но…
— Я хочу остаться одна! Ты весь день меня достаешь, хватит, — спряталась Катя под одеялом.
Ох уж эти современные дети с границами и личным пространством. Одна она хочет побыть. Я, может, тоже хотела побыть хоть пару часов в одиночестве, пока Катя маленькой была, но терпела же.
Обидно.
— Кать…
— Мам, — прогудел мой ребёнок из-под одеяла, — ты весь день придираешься, ведешь себя странно. Я не могу учиться сутками. Не обижайся, ладно? Я хочу одна побыть.
— Прости, котенок, — я встала с её кровати, и вышла из комнаты, испытывая стыд.
Чтобы о Егоре не думать, на Катьку насела с учебой как мать-маньячка. Даже нормально не покормила супом, всухомятку перекусывали. А всё моя истерика виновата, которая до сих пор не проходит.
Снова выглянула в окно — машина Егора на месте. Написать? Нет? Да? Черт…
«Ты заглянешь к нам?»— отправила я Егору, и принялась ждать ответ, сидя у окна.
В его спальне погас свет. Зато в гостиной загорелся. А ответа нет. Почему он не отвечает?
— Боже, — подпрыгнула я в кресле, и разблокировала телефон.
Написал мне не Егор. Снова Виктор.
Я знаю, что не стоит открывать видео, которое прислал мне муж. По заставке понятно что там. Но большой палец сам потянулся к кнопке воспроизведения:
— Не подглядывай. Глаза точно закрыл? — услышала я свой веселый голос за кадром.
Витя сидит за столом, глаза закрыты, он с трудом сдерживает улыбку. Но она прорывается, кривит его губы.
— Не подглядываю. Можешь завязать мне глаза галстуком. Помнишь как мы…
— Вить, тут Катя. Не при ней, — шикнула я, и появилась в кадре, чтобы нацепить мужу на голову картонную треугольную шапочку для праздников. — Котя, твой выход, — прокричала та, прошлая я, и снова пропала из кадра, чтобы сместить его на дочку.
Ей здесь четыре года. Катя идет как пингвиненок — пухленькая, смешная, и тащит торт для Виктора, у которого День Рождения.
— Папочка, не открывай глазки, — пропыхтела дочка, и я снова оказалась в кадре. Приподняла дочку, чтобы она сама поставила торт на стол.
На торте всего три свечи, и зажгла их я. И подала знак дочке.
— Открывай, — заголосили мы с Катей в унисон. Виктор открыл глаза, улыбнулся нам, и протянул руки, чтобы забрать дочку из моих рук.
— Мои любимые девочки! Сюрприз сделали? Лучший сюрприз, — чмокнул он дочку.
— Мы сами торт делали. То есть, я делала, — похвасталась Катя, хотя я помню, что она только перетирала яичные желтки с сахаром для крема.