Любовь по правилам и без
Шрифт:
— Любит, — пробурчала дочка.
— А ты его?
— Ненавижу! — выкрикнула она.
— Ка-а-ать, — протянула я. — Давай честно! Скажи, не руководствуясь обидой. Правду мне скажи.
— Люблю, — прошептала дочка.
Я знала это. Знала что и Витя Катьку любит, и что она, несмотря на обиду, отца обожает. Я и не хотела их ссоры, но… черт, все равно обидно. Глупое, иррациональное чувство, ведь я твердила дочке как попугай что мне не нужна её солидарность, но в глубине души хотелось именно этого: чтобы Катя встала на мою сторону и нос
— Ты скучала по папе? Он по тебе скучал.
— Я знаю, — прошептала дочка. — Но он плохой!
— Хороших не бывает. Он ошибся, он предал меня, и меня он потерял. Кать, если бы папа намеренно обидел тебя, если бы наказывал не за дело, если бы проявлял жестокость, он бы предал тебя! И я первая бы встала на сторону защиты своей девочки, и ограничила ваше общение. Чувствуешь разницу?
— Мгм.
— Поговоришь с отцом? Кать?
— Ладно.
— Только, милая, не спрашивай у него про тетю Наташу. Я уже объясняла тебе, почему люди так поступают, ничего нового папа тебе не ответит. Хотя, — я всмотрелась в личико дочки, и мысленно махнула рукой, — если тебе это важно — обсудить с Виктором ту, кхм, сцену, то спроси.
— Правда?
— Да, Кать. Если чувствуешь что не можешь иначе — спроси. Если больно — накричи на него, заплачь, выплесни всё. Только не молчи больше. А папа потерпит, заслужил. Ну что, домой, котенок?
— А дядя Егор?
Я нашла глазами Егора, который дипломатично отошел в сторону, и дал нам с дочкой поговорить по душам.
— Дядя Егор рядом с нами. Мы еще пригласим его к нам.
— Вы помирились?
— Да. Идем, Котька, — я выпрямилась, взяла дочку за руку, внутренне молясь чтобы встреча с Витей ей не навредила.
Лет до двадцати двух я понимала детей, а в четырнадцать-пятнадцать и вовсе считала всех взрослых неадекватными. Обещала себе что «вот будут у меня дети, я стану их понимать, и никогда…» а далее шел список этих самых «никогда». Но детей я перестала понимать, когда окончательно повзрослела. У них свой мир, свои реакции на боль. И я не знаю, делаю я сейчас хорошо, или делаю Катьке плохо.
Как бы я себя вела в ее возрасте, застань я отца с другой? Или… Боже, да я не знаю даже как реагировала бы, застань я отца с матерью в самый интересный момент, что уж говорить о соседке!
— Он? — тихо спросил Егор.
— Да, Виктор.
— Мне прогнать его? Вмешаться?
— Нет, Егор. Спасибо, но нет.
— Ясно.
— Не обижайся. Я же говорила тебе про развод? Видимо, его визит направлен на то, чтобы меня переубедить. Или же, наоборот, договориться как цивилизованные люди. Но мы точно разводимся. Однако Кате пора начать общаться с отцом, потому прогонять его не нужно. Ты же не злишься?
— Мне не на что злиться, он отец Кати, семья, — кивнул Егор, но я вижу насколько ему неприятно всё это. И насколько неприятно ему уходить к себе.
А
— Егор, — я взяла его за руку, когда мы подошли к нашим коттеджам, — ты же понимаешь что развод не означает разрыв связей? Я тороплю события, но я должна сказать это: мы будем видеться с Виктором из-за Кати. Вероятно, встречи будут частыми. И не просто встречи, а Дни Рождения, первое сентября, созвоны, общие расходы на дочку. Все это — общение. Виктор едва ли уйдет из моей жизни в ближайшие десять лет, он не из тех отцов, которые забывают про ребенка, разведясь с его матерью. Ты готов к этому, если у нас с тобой сложится? Подумай.
Он промолчал. Но я сказала всё, что должна была. Просто я сама не знаю, а была бы я готова видеть бывшую жену своего любимого человека? Я вообще та еще собственница! И инфантильна в плане чувств — мне важно быть первой и единственной любовью мужчины, а осознание того что у мужчины было прошлое до меня, что он любил кого-то — это больно.
— И как это понимать? — выдернул меня в реальность голос мужа. Виктор стоит на крыльце, и смотрит на нас с Егором.
— Это мамин парень, — вдруг выпалила Катя.
29
Витя спустился с крылечка, но я покачала головой. Беззвучно, одними губами прошептала:
— Стой, идиот!
Почти бывший муж сузил глаза, буравит взглядом меня, Егора, снова меня.
— Уверена что мне не нужно зайти с вами? Насть, я понимаю что ссора или мордобой — лишнее, но и выслушивать ты не обязана. Я могу молча присутствовать в доме, чтобы если что вступиться.
Я не считаю это правильным. Абсолютно. Всё же, это семейные проблемы, это между нами троими, но как обычно все решила Катя, взяв Егора за руку:
— Идемте греться, — набычилась дочка.
Осаживать сейчас Катю — вводить в дополнительный стресс. Черт, вечно у меня все через задницу.
— Какого х…
— Витя, — зашипела я, и подбежала к нему. Зашептала на ухо: — Только попробуй устроить скандал! Катя согласилась с тобой поговорить, она только молчать перестала, знаешь, скольких нервов мне это стоило? Потому терпи, мать твою! Все её взбрыки терпи, всё что она тебе выскажет, а она выскажет, уверяю! Понял?
— ОН что здесь забыл? Это же тот, я его помню, вы у психолога вместе были. Хахаль твой?
— Это не твое дело, — отбрила я. — Егора не выгонять, только посмей Катю расстроить, я и так еле уговорила дочку с тобой пообщаться.
— Но…
— Иначе потеряешь её, — осадила я, и открыла дверь.
В дом я вошла первой, за мной — Виктор, а за ним уже Катя под руку с Егором. Всем нам некомфортно. Но если Катя и Витя злятся, пусть и по разным причинам, то я и Егор просто чувствуем себя не в своей тарелке. Да, он предложил быть рядом в этот момент, но едва ли ему доставляет это удовольствие.