Любовь под прицелом. Рикошет
Шрифт:
– Лера, какого хрена это было?! – поняв, что я не собираюсь начинать разговор, подал голос Артём.
– Теперь тебе нужны ответы? Ты убил человека в моей комнате – вот, что это было! – с намёком на обиду и обвинение процедила сквозь зубы, резко развернувшись.
– А что ещё я должен был сделать? Подождать, когда он свалить в закат? Позволить ему и дальше проникать на нашу территорию? И до каких пор, Лер? Пока ему не надоест, или пока он не решиться тебя убрать?!
Артём дошёл до кровати и тяжело опустился на её край; лицо молодого военного было уставшим,
– Он уже сто раз мог меня убить, если б захотел – неужели ты ещё не понял! Что у вас у всех за манера такая – сначала стрелять, потом спрашивать?!
– Ты хоть сама знаешь, кто это был? – игнорируя мой выпад, спросил уже более спокойно.
– А ты знал? Скажи мне, Тём, ты думал, в кого стреляешь, когда жал на курок?
– Он хакнул систему безопасности, обошёл внешнюю охрану, пробрался в твою комнату, Лера! На его лице была балаклава! Ты, правда, думаешь, мне есть хоть какое-то дело до его личности?!
Артём старался говорить спокойно, но рычащие нотки то и дело пробивали эту маску.
– Этот человек спас мне жизнь! – Не выдержав, я закричала, глядя в сердитые глаза парня. – И тебе, кстати, тоже!
– Снайпер…
То удивление, что легко сейчас читалось на лице Тёмы, полностью подтверждало: он не знал, в кого стрелял. Вижу цель, не вижу препятствия, блин!
– Да, тот снайпер, который получил заказ на мою жизнь, а вместо этого спас и мою, и ваши задницы!
– Лера, твою за ногу, ты хоть понимаешь, как рисковала? Как он вообще на тебя вышел? Почему прикрыл нас тогда? Кто он?!
С каждым словом вопросы звучали всё громче, а под конец Артёма и вовсе вскочил на ноги и шагнул ко мне. Под кожей уже зудело от сводящего с ума бессилия – так, что хотелось зажать уши, лишь бы не слышать его. И, возможно, это его движение было бы угрожающим – думаю, я бы могла испугаться такого взбешенного Артёма ещё сегодня утром. Но после знакомства с парнями со странными мультяшными прозвищами Тёму я была не в состоянии принимать всерьёз. Да и моё участие в спасении жизни Макса... Кажется, сейчас я вообще была не способна бояться чего-либо. Наверное, именно поэтому под взглядом, призванным подавлять, я лишь криво усмехнулась и довольно ехидно поинтересовалась:
– Много вопросов к нему, да? Любопытство раздирает? Нужны ответы? Ну, так поздняк метаться, Тём: ты очень сильно постарался, чтобы избавиться от единственного человека, который мог поделиться с нами ответами на эти вопросы! А теперь мы даже не узнаем, жив ли он.
– Ле-ра! – По слогам произнеся моё имя, Артём даже глаза закатил. – Ты что, не понимаешь? Он не хотел делиться информацией!
– Да с чего ты это взял?!
– Потому что человек, пришедший с миром, не стал бы взламывать систему безопасности дома, прятать лицо, и тем более не взял бы такую группу поддержки. Говоришь, я убил этого снайпера? А вот я вовсе не уверен в этом: то, как быстро за ним пришли, подсказывает мне, что его и с того света вернут!
Вспомнив Аида, я чуть было не рассмеялась – истерически, естественно. Да, пожалуй, у них и на «том свете» связи есть, а если
– Ну, конечно... – проворчала я. – Хочешь сказать, если бы он постучался в двери, ты бы стал его слушать?
Но мой вопрос снова проигнорировали.
– Кстати, – голос Тёмы ворвался в мои мысли. – Ты их видела?
Я посмотрела на парня самым честным из своих взглядов, но начать самозабвенно врать не успела.
– Мне тоже очень интересно.
В дверях раздался очень спокойный голос отца, но это не предвещало ничего хорошего: таким голосом папочка говорил только в состоянии крайней степени ярости. Кажется, я ошиблась, когда говорила, что больше ничто не способно меня напугать. Поворачиваться в сторону папы мне очень не хотелось и поэтому я смотрела в глаза Тёме, не находя в них ни капли той теплоты, что была там раньше, а в голове мелькнула мысль: жаль, Аид отказался взять меня с ними.
Глава 8
В себя я приходил долго и весьма неохотно; вместо мыслей – комок ваты, бок горел огнём, во рту мало того, что пустыня, так там ещё перед засухой и коты успели покутить.
Открыв глаза, я понял три вещи. Во-первых, была ночь – об этом говорили абсолютно тёмные провалы окон и тусклый свет ночника в углу комнаты. Во-вторых, я в больничной палате: запах и обстановку трудно с чем-либо перепутать. Ну и в-третьих – я в полной заднице, если судить по двум фигурам в военной форме, сидящим на стульях рядом с той самой лампой.
В голове была каша из обрывочных воспоминаний. До момента, как я проник в комнату Леры, кадры были более чем чёткими, а вот потом всё явно пошло по бороде. Женский крик, солдатик в дверях комнаты, боль в бочине – сволочь меткая, – а потом начался какой-то трэш. Кто-то кричит и сыплет проклятиями – провал; испуганный взгляд Леры – провал; смутные незнакомые лица бойцов – провал; громкий приказ держать – адская боль и снова провал, и вот я открыл глаза здесь, и хорошо бы ещё понять, где именно. Воспоминания о том, как мне в бок будто плеснули раскаленного масла, отдались в теле фантомной болью, и я не смог сдержать тихого стона. Большая ошибка!
Я попытался приподняться, но бочину прострелило, и я с шипением сквозь зубы опустился обратно на подушки.
– Наконец-то пришёл в себя. Яго, ну-ка метнись, проверь, где парни. – Спокойный голос привлёк к себе внимание, взгляд сразу зацепился за высокого, немного угрюмого амбала, сидевшего с равнодушным видом в углу комнаты.
Второй – Яго, по всей видимости, – легко поднялся со стула и молча направился к выходу.
Это сколько ж у меня охранников?
Собирался уже спросить, где я, но в глотку словно наждачку сунули; видимо, амбал это понял, потому что молча подошёл к койке и, взяв с тумбочки стакан воды, поднёс его к моим пересохшим губам, помогая напиться. Я сделал несколько жадных глотков, и стакан опустел; этого было мало, но всё равно стало намного легче.