Любовь под зонтом
Шрифт:
– Э, - Настя обычно за словом в карман не лезла, но здесь немного растерялась, - я и не знала, что ты так серьёзно ко мне относишься, с мамой, вот, знакомишь. Ах, любовь-любовь!
Настя приложила руку к груди и театрально вздохнула. Хихикнув как ей показалось удачной шутке, разулась и вручила куртку замершему посередине коридора Диме.
– Мы надолго?
– А?
– отмер парень и, повесив её пуховичок, принялся стягивать свою куртку.
– Спрашиваю тебя: мы надолго? Борька, небось, уже приехал домой, начнёт волноваться. Надо ему смс
– Да нет, буквально пять-десять минут. Ма попросила дверцу прикрутить на шкафчике, отлетела. А отца просить можно до скончания веков. Проходи, - Дима распахнул дверь из предбанника в просторный квадратный коридор.
– Здравствуйте, - радушно поприветствовала друзей красивая темноволосая, как и Дима, женщина.
– Я - Карина, а ты, должно быть, та самая Настя.
– Здравствуйте, - Настя кивнула и уставилась на Диму непонимающе: - Та самая?
– Ну, ты ведь одногруппница Димочки, правильно?
– женщина улыбнулась и Настя поняла, в кого у "Димочки" эта чертовски обаятельная улыбка, словно освещающая всё вокруг.
– Да, одногруппница, - в очередной раз кивнула Настя и успокоилась, пожурив себя за излишнюю подозрительность.
Дима в два счёта восстановил целостность шкафа и засобирался домой, да только у мамы были другие планы. Она уже вовсю болтала с Настей, выспрашивая о похождениях любимого и единственного сыночка, а эта коварная предательница радостно делилась информацией, прихлёбывая чай:
– Нет, никого вроде не любит, - доносилось из-за двери, - но вы не переживайте, - голос зазвучал чуть встревоженно и Дима так и представил огорчённое лицо матери и испуганное - Настино, - он ещё молодой, хочет погулять, для мужчины это ведь нормально. Куда торопиться? Да и, может, он ещё просто не встретил ту самую девушку.
Дима остановился за дверью и прислушался. Вот это разговорчики! Мама сетовала, как тяжело быть матерью мальчика и переживать, где он и с кем. А вот была бы постоянная девушка, ей, мол, было бы куда спокойнее.
Парень даже хмыкнул женскому двуличию. Мама терпеть не могла его девушек и со всеми вела себя с максимальной степенью стервозности. Собственно, во многом благодаря такому её поведению он давным-давно решил ни с кем её не знакомить без особой нужды. Да и, откровенно говоря, пока и не с кем было. Больше нескольких месяцев отношения обычно не длились.
– Что за тайная кооперация за моей спиной?
– демонстративно подозрительно оглядывая притихших с его появлением дам, спросил Дима весело.
– Мы немного посплетничали, - мама захлопала ресницами и улыбнулась, не скрывая превосходства. Судя по всему, узнала что-то интересное, решил парень.
– Димыч, там пробки дикие, может, по объездной поедем, там только до Снеговой Пади постоять, - перевела разговор в иное русло Настя и совершенно спокойно посмотрела ему в глаза, будто не она только что без зазрения совести выдала всё, что не надо было, его матери.
Диме так и хотелось сказать: "И тебе не стыдно? А ещё друг, называется!", но он ограничился лишь взглядом "я тебе это припомню" и предложил выждать час-другой, а после поехать.
Карина тут же захлопотала, накрывая на стол, и Насте ничего не оставалось, кроме как согласиться. Стоять в пробках - удовольствие сомнительное, да и чреватое конфузом после двух литров чая. Женщина, разливаясь соловьём, накормила-напоила, наговорила комплиментов Насте, привычно пожурила сына за то, что редко приезжает, и отпустила детей, оставшись на кухне.
Настя с интересом разглядывала спальню друга. Ей казалось, что его комната должна быть завалена журнальчиками вроде Плейбой, Максим, а то и ещё пооткровеннее, но ничего подобного на виду не лежало. В отличие от шахматной доски и грифа с блинами, даже по виду ужасно тяжёлыми. И только постер полуголой девицы разбавлял строгую обстановку.
– Майли Сайрус? Серьёзно?
– Настя скривилась от отвращения.
– Она такая вульгарная, прямо фу! У тебя отвратительный вкус. Я была о тебе лучшего мнения.
Дима не стал оправдываться. Он не фанател по Майли, но ему нравилась её эпатажность, уж всяко прикольнее рафинированных девиц, похожих одна на другую. Да и постер здесь висел не просто так - прикрывал вмятину в стене.
Парень поджал губы и глянул на виновницу его тогдашнего плохого настроения. А ведь всё так хорошо начиналось! Они танцевали, пили шампанское, веселились. А потом приехал тот мерзкий хмырь и увёз её с бала. К себе.
Диме захотелось снова садануть по стене. Воспоминания о той влюблённой Насте, что буквально летала от счастья при виде ничем не примечательного, даже неприятного, паренька, до сих пор болью отдавались в груди.
Он сразу заметил перемены в ней. Сразу понял, чем они вызваны. И когда она пришла на пары с потухшим взглядом, несчастная, потерянная, он готов был порвать в клочья того, кто посмел обидеть его девочку.
Хоть у него и не было на то морального права, Дима нашёл этого Евгения, да только поздно - Борис подоспел раньше. Вспоминая распухшее лицо, с заплывшим глазом, сломанной челюстью, парень испытывал почти детскую радость. Справедливость восторжествовала! Там даже добавить было нечего, Боря расстарался. И, как потом уже понял Дима по обрывкам разговора Насти и Маришки, утряс проблемы с полицией.
Евгения он не жалел. Впрочем, Настю тоже. Он бесился, злился, ненавидел, но любил. И радовался, что у неё есть брат, которому не всё равно, как она живёт и чем дышит, который может защитить. Или отомстить.
В тот же день он увёз её в тайгу праздновать Новый год. И держал в объятиях всю ночь, заботливо и невинно, не позволяя себе даже привычных, не совсем невинных шуточек, не то, что прикосновений. Ведь ей снова надо научиться доверять. Не мужчинам вообще, а только ему.
– Ты какой-то грустный. Давай, может, в шахматы сыграем? Только давай в быстрые, не до утра же тут сидеть. Или они у тебя для антуража, чтобы производить впечатление на девчонок?
– хмыкнула Настя.