Любовь с препятствиями

Ирсэн

На этом у меня все, с вами была Мариса. До встречи в эфире, — простым нажатием кнопки ставлю заранее выбранную композицию из пятой симфонии Бетховена и удовлетворенная происходящим, откидываюсь назад на стуле. В этот момент в радиорубку на всех парах влетает Хорхе.

— Ты совсем обалдела, Спирито? — слышу его возмущенный тон, когда освобождаю уши от наушников.

— Спокойно, коллега! Нашей программе давно не хватало чего-то острого.

— Это ты так называешь свое откровенное издевательство над сыном мэра. А что если нас закроют из-за всего этого?

Я понимаю, что как главный редактор университетского радио, Хорхе переживает за свое детище, но это уже через чур. Мы же тут не «Europa plus»

— Спокойно, коллега, — как-бы уговариваю его я, и прихлопываю парня по плечу, — все поняли, что это была невинная шутка. Ладно, я побежала, — схватываю с вешалки свой рюкзак, и спиной пячусь к двери, — через три минуты я должна быть в главном холле. Пока!

— Да, никому, нахрен, не нужна твоя чертова акция! Все в университете любят весенний балл, — Хорхе кричит мне в след, пытаясь достучаться, — в конце-концов, я люблю весенний бал!

О, как я «люблю» наш универ! Сборище людишек, которые корчат из себя невесть что. Сюда попадают либо от большого ума, то есть благодаря хорошим знаниям, либо от большого количества денег. Половина всех абитуриентов дети высокопоставленных чиновников и главенствующей верхушки Аргентины. И почему я не удивлена, что моя акция в поддержку игнора весеннего балла не привлекла должного внимания? Разве что, парни радостно снимают что-то на телефоны, а девушки возбужденно шепчутся, глядя на моих главных активисток. Я нашла их в книжном клубе, разумеется.

— А где Лаура и Селина? — я оглядываю лишь малую часть своей оппозиции.

— Кажется, они перешли на сторону зла.

— Ну и черт с ними! Пытаюсь скрыть свое недовольство и как только подходит время начать агитацию, в самом конце коридора появляется Сол и ее прихлебательницы. Они идут на нас с видом царствующих королев. Парни и девчонки на них оглядываются, а они лишь поправляют свои блестящие волосы и натягивают на лица самодовольные улыбки.

Ну, все! Жди беды! Видит бог, драться я не хотела, но если придется...

— Спирито, разве я не предупреждала тебя по поводу нападок в мой адрес. Если тебе и твоим страшным подружкам не с кем пойти на балл, то это только ваши проблемы. Блондинка тычет в меня наманикюренным ноготком и ехидно посмеивается, одаривая своим оценивающим взглядом.

— Ой, Сол, а я тебя и не заметила, — я намеренно делаю вид, что не увидела Риваролла и продолжаю копаться в сумке, чтобы найти агитационные листовки. — Хотя это было трудно, учитывая набранные тобой килограммы.

Ее не отличающиеся особым умом подружки вместо того, чтобы вступиться за свою предводительницу, улыбаются, прикрывая рот руками. Но как только их головы посещают мысли, что это все не совсем правильно, хотя и чистая правда, девочки становятся серьезнее некуда. Да, что там! Они даже одинаково воинственно складывают руки на своей пышной груди, прячась за спиной своей главной блондинки.

— Я тебя сейчас так отделаю, что мама родная не узнает!

— Детка, — я становлюсь прямо перед лицом Сол и хотя, я довольно внушительно ниже ее ростом, моя уверенность всегда со мной. — Не хотелось бы портить твои чудные волосы перед самым баллом, так что ты и твои овчарки могут проваливать отсюда.

— Дура!

Я закатываю глаза, глядя им в след. Это было даже проще, чем я думала.

— Внимание всем! — достаю из арсенала рупор и начинаю агитировать толпу. — Если в вас есть хоть капля гордости самим к себе, вы найдете занятие поинтереснее, чем идти на этот весенний бал.

Мимо меня туда сюда шныряет толпа учащихся, но никто даже близко не реагирует на мои лозунги. Они даже не хотят брать листовки. Ну, что за фигня?

— Вико, — успеваю среди немалого потока студентов заметить одну из моих одногруппниц. — Скажи что ты не идешь на этот дурацкий балл.

— Вообще-то меня уже пригласили.

— Так откажись!

— Я что совсем из ума выжила? Меня капитан сборной по регби позвал!

— Да какая разница.

— Большая, Хоакин один из самых популярных парней в колледже, вдруг у нас что-нибудь серьезное получится. А ты Мариса, заканчивай уже играть в протесты. Вико снисходительно оглядывает меня со стороны, и прижимая учебники к груди, идет к аудитории.

— Секс-это не любовь, — кричу я ей в рупор вдогонку, и отмахиваюсь рукой как на безнадежную.

— Карлитос!!!

О, нет и снова Пабло. Я поворачиваюсь и вижу блондина. Сегодня он одет в черную футболку и светлые джинсы. Его волосы еще слегка влажные, как если бы он был только что после душа.

— И когда же ты все успеваешь? Дамы, — он подходит ближе, и как бы снимая шляпу, здоровается с девочками.

— Какое слово из словосочетания «ты меня бесишь», ты еще не понял, Бустаманте?

— Знаешь, говорят от ненависти до любви один шаг.

Собираясь с духом, я делаю упрямый вдох и говорю.

— Шел бы ты по своим делам…

— Тогда я точно по адресу. Пришел поблагодарить тебя за то, что замолвила за меня словечко на радио. Говоря, он поглаживает себя по груди и подмигивает. — Было так приятно услышать свое имя из твоих уст.

— Не стоит, за мной не заржавеет.

— Не сомневаюсь. Так ты придешь посмотреть на меня завтра, Карлитос?

— Приду, как же иначе, — я тяну наигранную улыбку и строю глазки. Мой голос становится ангельским. — Буду сидеть там в первых рядах и заранее приготовлю плакат с твоим именем, на случай, если тебе все же удастся забежать на половину поля соперников, — последнее говорю уже серьезнее.

— Это так мило, дорогая, что я даже спрошу тебя не сходишь ли ты со мной на весенний бал?

Я… что?

Кто-то из девчонок даже шепчет за моей спиной, соглашайся. Готова поспорить, что это Фелиситас.

— Разумеется, нет.

— А вы дамы, действительно не хотите идти? Любой из членов моей команды с удовольствием пригласил бы вас на танцы.

В глазах моей оппозиции загорается надежда. Даже слепой бы это заметил.

— Разумеется, они тоже не хотят идти, — я сгребаю в охапку девчонок, — а иначе стояли бы мы здесь с транспарантом «долой весенний балл!» Мой взгляд должен был вселить в них уверенность, но вместо этого моя команда опускает глаза, как- будто им стыдно. В воздухе начинает пахнуть подставой.