Любовь с условием и без…
Шрифт:
И впрямь предложение было заманчиво. Но это уже было подумано на пьяную голову, и я чувствовала, что ни к чему хорошему эта связь не приведет.
– Через три дня я уезжаю по делам. У тебя будет около двух недель…– начал он.
– Хм, опять устанавливаешь сроки?– поддела я.
– Я привык к определенности.
– В моем случае это противопоказано. Ничего у нас с тобой не получится, дружок. Удачной поездки!– равнодушно проговорила я и поднялась.
Я медленно спустилась по ступеням на пляж и побрела по кромке воды в сторону своего дома. Как странно, он не пошел за мной, а только крикнул что-то
А по вечерам становилось уже прохладно. Осень надвигалась в полную силу. В жутком ознобе я добралась домой и рухнула на подушку, не сходив в душ и не поужинав по-человечески. Мало того, что в голове был полный переполох из-за спиртного, обрывки разговора с Ярославом стучали в висок, где-то над всем этим в судорожном трепете билась мысль, что завтра я должна выходить на работу. А ведь больше не собиралась туда идти.
Что было делать?
Еще пять месяцев, и Абрам помог бы сделать лицензию, но всех моих женских сил не хватало на ту работу, что я выполняла в его ларьке. Абрам, может, и был приличным человеком, да неприличными оказались отдельные члены его семьи. А доказать, что я не виновата в недостаче, было практически невозможно.
За прошлый месяц у меня вышло девяносто гривен зарплаты. Не знаю, что дальше нужно было делать? Но на пьяную голову я не собиралась ничего придумывать и решать.
Полину Сосновскую еще никогда не осаждали мужчины, которых она не выбирала! Такого напора и терпения в попытке заполучить меня, я еще не встречала. Ярослав был мне не нужен, не нужны и его деньги, связи. Хотя… Связи – это то, что могло открыть дорогу к своему делу.
Местные бюрократы, а попросту, монополисты и взяточники, не подписали мне очередное прошение о выдаче лицензии на салон стрижек. Об этом я узнала наутро, когда сказала маме, что больше не работаю у Абрама. Телефонный звонок просто вышиб из меня все настроение и терпимость к чиновничьей политике.
Мгновенно вспыхнуло желание что-нибудь сотворить такое, от чего мое настроение улучшится, а чье-то ухудшится раз в пятьдесят. От этого желания я уже отделаться не могла, поэтому подговорила Ваську и Валерку, племянников тетки Глаши, чтобы те нашли надежных людей, с которыми мне не нужно будет встречаться лично, но по заочному уговору они выполнят поручение за вознаграждение.
Васька обещался найти нужных людей быстро. Дело должно было выгореть.
Ох, и пакостница же я была!
Разговор с Верочкой по телефону вдохновил на размышления о перспективах отношений с Ярославом Македонцем. Я все ей выложила начистую, и подруга посоветовала не спешить с «отвали моя черешня». Я никогда не слушалась чужих советов, но ее мнение и пара аргументов в пользу Ярослава почему-то навели на мысль хотя бы поразмышлять о его предложении.
Но долго думать об этом не смогла. Вообще не прельщала мысль, что за мной почти ухаживал, или, точнее выразиться, – клеил один из самых крутых бизнесменов Алушты. Я просто забросила эту заморочку в дальний ящик.
Так же я забросила и Абрама.
Ох-х, как он злился и брызгал слюной, какие слова говорил на своем нечистом русском. Боги, я и не знала, что он такой знаток русского матерного фольклора, что так вспыльчив и нетерпим!
Но слава богам, Абрам был отходчив, и уже на следующей неделе после моего ухода снова улыбался и шутил. Ну, не мог же он меня ненавидеть? Ведь я была просто душка!
Короче, я вновь была под конем. Меня бесили это состояние и обстоятельства, которые не давали развернуться. Танька и Ларка поддерживали мой дух ежедневными прогулками по Алуште и танцами в клубе. Но все это было похоже на таскание разгульной душонки, а не на чистое развлечение и удовольствие.
Однако депрессии меня было не пронять. В очередной поход с девчонками в дешевый бар я оторвалась от всех своих проблем, выпив целую бутылку текилы.
Целую! Представляете?!
К теперешнему удивлению, меня держало на ногах, и я даже выделывала такие па, что зажигала всех вокруг.
Теплый сентябрьский вечер удался на славу. Голова гудела, каждая мышца горела в желании выкинуть какой-нибудь фортель, и хотелось хохотать до полной отключки. Танька и Ларка еще никогда не видели меня такой расторможенной, было похоже, что они не ожидали от меня такой прыти. Я просто ураганила. Представляю, как смотрелась со стороны. Но тогда меня это не тревожило.
Только в один момент я остановилась, закрыла глаза и решила выйти на свежий воздух. Подружек оставила отдыхать от меня.
Голова так сильно закружилась, когда я вдохнула прохладный ночной воздух Алушты. Огни загородной улицы повели за собой, и вскоре я оказалась на пляже. Песок еще не остыл от дневного солнца, и вода тихо подпевала мне и моим волнам в висках.
Руки и ноги стали просто плетями, и я уселась прямо в воду на линии прилива. Юбка прилипла к коленям, от брызг и майка облепила грудь. А я раскачивалась в ритме волн и пела привязавшуюся песню Софии Ротару «Я твоя любовь». Огни набережной отражались в воде, и в глазах двоилось. Напивалась я редко, но метко. Где-то на далеком, очень далеком заднем плане мельтешила мысль о том, что надо привести себя в порядок, чтобы не показаться такой на глаза матери.
Ну, зачем ей лишние переживания и разочарования? Тем более, ничего плохого я не сделала. Просто напилась, как хавронья. И нет ничего здесь страшного! Кроме того, что немного пострадает моя печень.
Но вот что удивительно: меня еще никто не приводил в трезвое состояние так, как это сотворил господин Македонский.
Тьфу ты, Македонец!
Он появился неожиданно. Хотя, могла ли я вообще что-то ожидать в таком состоянии? Я конкретно тормозила, упиваясь своим состоянием легкости, даже сказала бы, невесомости. Но Ярослав оказался у меня над головой. Оказывается, я уже не сидела, а лежала на песке, омываемая водой до самых плеч. Наверное, я бы утонула, если бы не появился спаситель.
Честно говоря, я плохо соображала, что делала. Но вдруг его взгляд и странная улыбка будто ударили по щекам и вернули в состояние легкой нетрезвости.
Я закрыла глаза и усмехнулась своим ощущениям в тот момент.
Представить только: я, такая деловая, такая неприступная валялась на песке в полном улете от текилы, с головой, напоминающей молот и наковальню (в висках так стучало, что глаза выкатывались из орбит).
– Веселишься?– спросил меня Ярослав.
– Ага,– все, что смогла ответить я, пока приводила мысли и выражение лица в более пристойный вид.