Любовь Сары Дезанж
Шрифт:
Юлиан прервал молчание.
— Продолжай, — сказал он, — продолжай. Что ты хочешь сказать?.. Графиня Дезанж собирается выйти замуж за Чарльза Картона? Это ты хотел сказать мне?..
Юлиан ничего не знал!!!
………………………………………………….
Это открытие ошеломило Гиза и новая мысль, словно молния, прорезавшая мрак, мелькнула в его мозгу. Он имел возможность отомстить Саре.
Гиз
— Да графиня Дезанж любила Чарльза Картона. Это выяснилось на суде. Разве ты не слышал об этом процессе? Картон был убит; он поссорился с графиней. Она боролась с ним и он умер, вероятно от разрыва сердца. Она созналась, что между ними произошла короткая борьба... Он ревновал ее... Ее присудили к году тюремного заключения.
— Ее судили... Картон убит... Юлиан, шатаясь, приблизился к отцу и схватил его за плечи. Он весь дрожал. Голос звучал хрипло, еле слышно.
— Повтори еще раз... Картон умер, ты говоришь. Я ударил... я убил его?
Гиз ответил громким ясным голосом.
— Нет. Не ты! Она созналась во всем. Она любила Картона. Все выяснилось. Они поссорились, когда тебя уже не было. Она созналась, что любила Картона. О тебе она не вспоминала. Твое имя даже не упоминалось.
Юлиан упал на колени.
— Она сделала это... она созналась, что любила Картона, призналась, что боролась с ним, — беззвучно шептал он.
Он упал вперед. Гиз поддержал его, и Юлиан прижал голову к плечу отца.
Старик продолжал спокойно и безжалостно.
— Картон ударил тебя. Ты упал без сознания. Он позвал Колина и меня, и мы увезли тебя из замка.
— Он позвал тебя?
— Ты можешь спросить Колина, он все знает. Графиня не старалась скрыть правду. Она созналась во всем. Слуги слышали, как они ссорились. Она позвонила и позвала их на помощь.
Гиз поднялся, дрожа всем телом, подошел к двери и позвал Варрона. Они оба подняли Юлиана. Сначала он не сопротивлялся, затем с усилием выпрямился.
— Оставьте меня одного, — сказал он еле слышно.
Юлиан стоял перед ними, шатаясь. Глаза его были налиты кровью, жалкая улыбка исказила его лицо. Он обернулся и ушел в свою каюту, с трудом держась на ногах. Дверь захлопнулась за ним. Он исчез.
* * *
Юлиан упал на свою койку, сжав голову горячими руками. Он чувствовал, как под пальцами билась кровь в висках.
„Значит это была правда. Его последнее воспоминание не обмануло его. Он видел"...
Это воспоминание его угнетало. Он задыхался. Острая боль сверлила мозг. Он вошел в открытую дверь и увидел
Юлиан написал Колину письмо. Писал он медленно, с трудом подбирая слова и стараясь сосредоточиться. Он сообщил ему все, так как доверял Колину, и поручил ему передать Саре короткую записку, в которой сообщал ей о своем решении предстать перед судом.
Когда Юлиан написал адрес на конверте, он долго сидел за столом, положив усталую голову на скрещенные руки. Гиз подумал, что сын в обмороке. Он нагнулся над ним, приподнял ему голову и увидел письмо.
Гиз позвал Варрона, взял письмо и сказал Юлиану.
— Ты написал Колину. Я тотчас же отошлю письмо.
Юлиан кивнул головой. Варрон помог ему раздеться и уложил в постель.
Вскоре от Колина получился ответ, длинное подробное письмо. Колин писал, что Юлиану необходимо при первой возможности отправиться в Тунис, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей. Саре Дезанж предстояло скорое освобождение и возобновление дела было бы безумием. Министр иностранных дел был того же мнения и настаивал на немедленном от'езде Юлиана в Тунис. Против Юлиана не существовало обвинения, все подтверждало его невиновность — показания слуг, откровенное и добровольное признание Сары Дезанж.
Юлиан читал и перечитывал письмо Колина, затем порвал его.
— Странно, почему письмо Колина написано на машинке, — заметил он безразличным тоном.
— Это не имеет никакого значения, — ответил отец.
Юлиана охватила бесконечная усталость, отвращение ко всему окружающему. Почему он не умер во время своей долгой и скучной болезни? Стоило ли жить? Целые дни проводил он на палубе, почти ни с кем не разговаривая, и даже спал там. Но большей частью он проводил ночи без сна, глядя на темную гладкую воду или на темное звездное южное небо.
Отец неустанно следил за сыном. Он ужасно встревожился, когда увидел письмо к Колину. Старик написал Рамону, и тот сообщил ему из Парижа все интересующие его новости. Гиз все время был в переписке с министерством иностранных дел. В министерстве настаивали на скорейшем от'езде Юлиана в Тунис и сообщили об этом Гизу.
Через неделю Юлиан внезапно решил ехать в Тунис. Ему стало лучше. Он начал понемногу поправляться и на него благотворно повлияли впрыскивания морфия, которые ему изредка делал доктор Варрон.