Любовь сквозь годы
Шрифт:
Когда она появилась, Тэрри попытался расспросить ее, как прошел ленч.
– Все предки одинаковые, – отрезала Джой.
Тэрри показалось, что она чем-то расстроена, но она больше не добавила ни слова, и он подумал, что, очевидно, ошибся.
– Знаешь, чего бы я хотела? – спросила как-то Джой Тэрри по прошествии нескольких недель. – Я бы хотела, чтобы мы вместе делали фильмы – совместного производства – и работали вдвоем: ты и я.
Эту идею Тэрри воспринял с восторгом:
– Жуть, что будет!
– Чтобы были вдвоем, как Дик и Иви, – добавила Джой, хотя на самом
6
Джой завидовала Иви и Дику – они везде и во всем были «даже слишком вместе». Началось все с того, что они арендовали верхний этаж складского помещения в Сохо и сами его оборудовали под жилье. Потом вместе занялись свободным бизнесом: печатали на футболках модные картинки и фотографии. Рекламу их продукции можно было встретить и в рок-журналах, и в разных нелегальных изданиях, а каждое утро посыльный приносил им кипу заказов с уже оплаченными счетами. По их словам, это было просто потрясно. Они зарабатывали столько денег, что не знали даже, что с ними делать. Иногда им приходилось возвращать заказы невыполненными – хотелось передохнуть.
Дик и Иви увлекались йогой, народной медициной и групповым сексом. Они толковали о преимуществах трансцендентальной медитации, чувственного марафона и считали, что это дает им новый импульс для восприятия друг друга. Охотно делились подробностями своих похождений на стороне и объясняли, как им удается избежать ревности.
Как-то вечером, после совместного ужина, когда все четверо расслабились от вкусной еды. Дик и Иви предложили Тэрри и Джой заняться любовью вместе. По их словам, они частенько делали это втроем или даже целой компанией, но никогда еще не пробовали вчетвером.
– Почему бы и нет? – немного бравируя, сказала Джой, бросив взгляд на Тэрри. – Это должно быть кайф.
– Нет! – резко ответил Тэрри. В его голосе послышался надрыв. – Я считаю, что секс – дело двоих.
– Но почему же? Это может быть очень здорово! – продолжала Джой. – Да и как ты можешь так считать, если не пробовал по-другому?
– Я знаю, – возразил Тэрри. – Я знаю то, что я сам чувствую.
Джой разрывалась между любовником и друзьями. С ним спорить бесполезно, и она беспомощно обернулась к Иви.
– Слишком скучно, – заметила та. – Мы уверены, что люди, если очень хотят, могут делать все, что им заблагорассудится. Мы уважаем право Тэрри иметь собственное мнение, хотя сами так не считаем и не боимся групповухи, правда, Дик?
Дик кивнул, а Джой пожалела, что Тэрри такой старомодный.
После этого эпизода отношения между Джой и Тэрри заметно изменились. Если раньше они могли быстро и почти безболезненно идти навстречу друг другу и разрешать противоречия, умели отмалчиваться и тщательно скрывать раздражение или разочарование, то теперь взаимные претензии стали прорываться наружу. В их семейной атмосфере повисла какая-то напряженность.
Они, эти дети богатых родителей, умудрялись ссориться по поводу денег, вернее, как их тратить. Джой, к примеру, считала, что стоит увеличить расходы на мясные продукты и покупать дорогие полуфабрикаты, а Тэрри возражал. Он хотел приобрести мощную стереосистему, она – цветной телевизор последней марки. Джой говорила,
Они оба прекрасно знали и даже не раз сходились в мнении, что все их доводы нелепы, но уже не могли остановиться, потому что настоящей нелепостью был только повод для ссор, а не их внутренняя причина. Чувства, которые в действительности ими руководили, лежали слишком глубоко.
Они стали подсчитывать, кто из них больше делает по дому, поругались и по такому поводу – заводить ли ребенка. Тэрри очень хотел, но Джой возразила:
– Ты что, хочешь, чтобы я прожила жизнь, как моя мать?
Их взаимоотношения стали напоминать бомбу замедленного действия, готовую взорваться в любую секунду. Джой постоянно нападала, а Тэрри отчаянно защищался. Они были недовольны и собой, и друг другом, но, странно, никто из них не хотел рвать эту связь. Только бы стать терпимее, – возможно, все еще и наладится.
Самое ужасное, что в тот октябрьский вечер, когда позвонил Нат и сказал, что мать пыталась покончить с собой, Джой, помимо потрясения и собственной вины, испытала еще одно чувство – чувство облегчения, почти радости. Да, теперь у нее была уважительная причина уехать от Тэрри.
– Но почему она сделала это? – спросил Тэрри.
– Понятия не имею, – Джой пожала плечами. Она никогда не рассказывала ему о Барбаре.
– Я поеду с тобой.
– Не надо. Все о'кей. Я сама.
– Ты позвонишь мне? Ты будешь держать меня в курсе?
– Конечно, – пообещала Джой. Больше всего ей хотелось, чтобы он отстал от нее. – Я тебе попозже позвоню.
– Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? – Тэрри надеялся, что она позволит ему помочь ей, но она словно отгородилась от него.
– Мы с отцом в состоянии сами ухаживать за матерью, – сказала она, стоя уже в дверях, пока швейцар останавливал для нее такси. – Мы с ним вдвоем все, что угодно, сможем.
– Знаешь что, Джой, – вырвалось вдруг у Тэрри, когда он уже закрывал за ней дверцу машины, – по-моему в твоих отношениях с отцом есть что-то нездоровое.
– Ага! – с вызовом ответила она. – Я знаю. Хочешь и ты кое-что узнать?
– Что?
– А то, что мне это нравится!
Она даже не помахала на прощание рукой, когда такси набирало скорость, направляясь по Первой авеню в сторону «Вурхиз клиник».
Часть пятая
СЕМИДЕСЯТЫЕ
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ
Заключение
«Вурхиз клиник» была особой больницей, можно сказать, исключительной. Это заведение обслуживало юных алкоголичек – наследниц богатых родителей – и бывших кинозвезд, тут делали аборты чернокожим горничным из влиятельных семей, лечили финансовых магнатов от нервных депрессий, со всего мира сюда съезжались манекенщицы и фотомодели, желающие пластической операцией подправить черты лица. Кроме того, в эту клинику попадали те несчастные из высшего света, кто захотел покончить счеты с жизнью.