Любовь стоит того, чтобы ждать
Шрифт:
Сын главы Совета и замухрышка из приюта? Ха!
Смешно. Опасно для обоих. И унизительно…
И больше всего унижало то, что она тоже считала нашу связь «порочащей её репутацию». Так и сказала мне, когда я трясся, как припадочный, после сокрушительного оргазма в тот самый первый раз… «Не подходи ко мне больше, истукан. Твое присутствие портит мою репутацию».
Конечно, я подошел. Не раз. Белобрысая делала все для этого… А теперь еще и глава. Навязал идиотскую пародию на конкурс.
Хотя…
Хмыкнул. Не такая уж и идиотская идея.
— О, Соллер
Лениво перевел взгляд туда, куда показывал страж, и тут же внутренне подобрался.
Звезда в зените… Теперь придется её еще и спасать. Тем более что я знаю, как она может вывести из себя всего парой слов… Стерва как есть.
Но это была моя стерва, и я не позволю кому-то, кроме себя, её обижать.
— Придется вмешаться, — протянул лениво.
— С чего бы это? — удивились окружающие.
— Глава придумал наказание за ерунду… Заставил с сырней участвовать в танцевальном конкурсе — или я вылечу из Академии. А значит, еще и придется заботиться о сохранности ее конечностей, — я переврал, конечно.
И прислушался к их эмоциям.
Проглотили.
— Все-таки ты был прав, когда говорил, что она с ним трахается, — Дивад зло сплюнул. — Вот он и печется…
Главу и инструкторов Дивад терпеть не мог. Моему приятелю приходилось тяжелее всех в Академии, хоть он страж, но без малейшей предрасположенности к профессии пилота или техника. Вот только ему, естественно, никто бы не позволил заниматься чем-то другим.
Каждый, кто был рожден в самом закрытом формировании Содружества, четко знал, что должен будет делать и как отдавать долг по самому факту своего рождения… И да, у каждого была возможность уйти — но только окончательно. Осесть на какой-то планете, жить своей жизнью. И навсегда забыть путь к истинному дому.
Пользовались таким нечасто. Потому что отказаться от своей линии и смысла существования значило отказаться от тока крови в сосудах и возможности дышать.
Поэтому как бы меня иногда ни напрягало происходящее, я всегда помнил, кто я есть.
Я оказался рядом с Соллером вовремя. Едва подавил в себе потребность схватить его за волосы и пару раз опустить лицом на этот стол за то, что он делал. И с еще большим трудом чуть позже подавил вспыхнувшее желание наказать белобрысую стерву, которая последней фразой, брошенной мне на манер дротика, ясно дала понять, как ей не хочется общаться со мной.
Лгунья.
Знаю же, что когда мы останемся наедине, Аррина изменит свое мнение. И уже предвкушаю, как заставлю её извиниться… Не словесно, нет.
На вечернюю репетицию я пришел на взводе. И при виде нее почувствовал, как бешено застучало сердце.
Вздернутая попка в облегающих… не знаю, как называется эта тряпка. Тонкая майка, ничуть не скрывающая верхних округлостей. Хвост, обнажавший шею и хрупкие позвонки. Маленькие туфельки на каблуке, которые я никогда не видел на ней… С самого начала она ходила только в грубых ботинках и бесформенном комбинезоне…
И
— Готов? — спросила меня равнодушно. Я лишь кивнул, не в силах ни ответить на эту холодность, ни возмутиться ей.
И оперся о стенку, ожидая её хода.
Аррина странно посмотрела, будто пытаясь разгадать, что скрывается за моим спокойствием. А потом немыслимо изогнулась в пояснице и сделала несколько соблазнительных движений.
— «Риан». Когда-то его танцевали только на Шатур-эбе, в системе К-40…
— Планета-курорт?
— Ага. Радужное солнце, розовые моря и горячий ветер, развевающий короткие накидки, в которых ходят местные жители… Его танцевали девушки перед…
— Случкой? — сказал грубее, чем мог, потому что чувствовал — меня ведет от её хриплого, тихого голоса и порочных шагов. Она могла соблазнить даже когда просто стояла — но вот так…
Бесит!
— Соединением, — Аррина чуть сморщила носик, широко раздвинула ноги, прогнулась, а потом провела руками по своему телу, будто прислушиваясь к музыке внутри себя.
И новое движение.
Прогиб назад. Поворот и круговое движение бедрами.
— Они танцевали сами, мысленно прикасаясь к своему возбуждению и «красному цветку», что распускался между бедер. Танцевали без музыки, ориентируясь на стук сердца и частоту дыхания. Не раздевались, не принимали намеренно откровенных поз. Привлекали сутью… И ждали, когда мужчина сделает первый шаг. Целью мужчин было сдержаться как можно дольше, женщин же — заставить их сорваться…
— А потом? — меня уже потряхивало. Она и правда почти не шевелилась и даже не смотрела на меня, но это не уменьшало накала. Она танцевала чем-то внутренним, на уровне дрожащих ресниц и легкого перестука каблуков. Думаю, на той горячей планете у меня не было бы и шанса остаться в стороне…
— Потом они начинали совместную историю. Прелюдию, если угодно. Приноравливались друг к другу, отмечали сильные и слабые стороны… Женщина сопротивлялась или делала вид, что сопротивляется, но постепенно именно она подстраивалась под мужчину. Становилась мягкой и текучей, готовой на все… Когда танец распространился по системам, его извратили. Низвели до насилия и быстрого удовлетворения желания. А где-то оставили только первую часть… В клубах космопортов раздетые девицы выходят, чтобы потрясти грудью, пока всякий сброд… трясет своими членами.
Пожалуй, впервые в ее ровном и безмятежном тоне я услышал отвращение. И мне очень захотелось выяснить, чем оно вызвано. Но я знал — стоит задать вопрос, девушка тут же закроется.
А мне не хотелось. Не хотелось, чтобы она отстранилась… А хотелось вместе с ней утонуть в беззвучном танце.
— Я начну свою партию. А затем ко мне присоединишься ты. Мало кто рискнет поставить «риан» на первый круг. В основном все берут акробатические трюки и более… сдержанные варианты, я просмотрела несколько конкурсов. Так что мы привлечем внимание… Конечно, если ты не боишься его привлекать, — она вскинула голову и впервые посмотрела на меня.