Любовь в мегаполисе. 3. Мы не подходим друг другу
Шрифт:
Даня ждет в комнате, сидя на кровати.
– Приятно было познакомиться, - бросаю ему и не раздумывая, сбегаю, пока мой будущий муж не учудил еще что-нибудь.
На меня опять все смотрят. Кажется, это моя вечеринка.
Вещи Яроцкого болтаются на мне и совсем не сочетаются с моими босоножками, но сейчас единственное, что я могу сделать – так это уйти красиво. Поэтому не обращая внимания на свой нелепый вид, который интересует каждого встречного, иду к машине и еду в гостиницу.
Ну, что здесь можно сказать? Яроцкий тот еще идиот. Правда красивый, лгать не буду. И бабник, каких
Знакомство прошло на славу. Я это долго буду помнить. И как смотрел на меня не забуду. Хотя, пошел он к черту. Обычный засранец и бабник в одном лице. Ничего стоящего.
2
Даня
За последний час выкуриваю пятую сигарету, хотя последние две недели довольно успешно боролся с этой пагубной привычкой. Но с такими нервяками, какие мне подкидывает батя, вряд ли станешь фанатом ЗОЖа.
На этот раз он переплюнул сам себя и предложил мне жениться.
Жениться!?
Кажется, что здесь удивительного? Мне двадцать один, через пару лет заканчиваю универ, и вроде как пора уже. Да и я был бы не против, но просто еще не встретил, ту, которая меня бы зацепила. Просто зацепила. Про любовь молчу, потому что мало в нее верю. Ну а раз не верю в любовь, то и париться не надо. Будет мне жена прямо из столицы. Скромная, умная, воспитанная девочка. Ну а что? Так, наверное, модно сейчас. И срать отец хотел, что я совсем не модный парень.
Я поздний ребенок. Мама родила меня в тридцать. А отцу было уже за тридцать. Но несмотря на это, у нас с родителем всегда были нормальные отношения. И нет, не то, чтобы мы понимали друг друга с полуслова, но конфликтов не было лет до четырнадцати. Именно тогда я позволил своему отцу высказать свое мнение, которое к всеобщему сожалению шло вразрез с его. Вот тогда-то все и полетело к чертям.
Я рос нормальным ребенком под строгим присмотром отца. Учился хорошо, слушал каждое его слово, потому что боготворил его. Потому что он всегда пропадал на работе, а в те редкие часы, когда был свободен, я хотел, чтобы отец гордился мной. Чтобы знал, что его единственный ребенок достоин носить фамилию Яроцкий.
Но вот когда я изъявил желание пойти по тому пути, который выбрал сам, отец, на тот момент уже возглавляющий областную прокуратуру, принял все мои слова в штыки.
А я всего лишь хотел заниматься тем, чем мне нравится. Я хотел стать ландшафтным дизайнером. А не долбаным юристом, чтобы потом пойти по стопам отца.
Любовь к чертежам и проектированию у меня была в крови. И я не понимал, почему отец меня не слышал. Почему считал, что только юристы люди и только они могут добиться успехов в жизни?
Вот тогда-то я и взбрыкнул.
Сначала перестал учиться, потом нашел друзей, с которыми пропадал на тусовках до поздней ночи. Потом крики, скандалы, мамины слезы. Мать мне было жалко. Она лучшая мама на свете. Но ее минус – слишком большая любовь к отцу, которая заставляет ее до сих пор глядеть ему в рот. Нет, отец ее тоже любит, и они не мало чего пережили в жизни. Просто батя из семьи военных и воспитание у него соответствующее. Я вообще удивлен, как он не стал военным, чтобы всю жизнь скитаться по гарнизонам. Наверное, мама все-таки своей любовью и преданностью смягчала его характер и повлияла на его выбор. Но это не мешало ему даже взяться за ремень, когда я в шестнадцать по-пьяни разбил джип. Влетело мне знатно, но меня это только еще больше распалило. Я совсем слетел с катушек.
Начались девочки, клубы и разгульная жизнь.
Отец не сдавался. Пытался наставить меня на путь истинный. После школы настаивал на юридическом образовании. И настоял. Правда за небольшую плату. Квартира, машина, ежемесячное содержание и просто больше не лезть в мою жизнь с нравоучениями.
Я понимал, что отец любит меня по-своему, но не настолько чтобы понять меня как отец сына. Он согласился на все мои условия, я на его. Уже почти пять лет живу один, своя машина, и достаточно приличные карманные деньги. На девочек и выпивку хватает. Взамен я учусь на юриста, веду себя не вызывающе. Ни пьяным за руль, ни наркоты, да вообще ничего, что могло бы повлиять на карьеру отца. Но меня такой расклад устраивает.
Можно было бы воспротивиться предложению отца и пойти на работу, но я же сын своего отца и просто не могу его порадовать такой самостоятельностью и ответственностью. Сначала все назло, за то, что растоптал мою мечту, а потом просто привык. Юристом так юристом. Практика в прокуратуре – да без проблем. Только не трогайте меня.
И все было гладко. До сегодняшнего дня. До того момента, как отец предложил мне жениться на какой-то Насте Авдеевой.
Кричали мы друг на друга целый час. Так, что мама не выдержала и просто снова заплакала, а потом ушла.
Кричали, потому что я был против. Мне кажется, что это уже слишком. Я и так пожертвовал многим, согласившись на ту жизнь, которой живу. Но бате было мало. И он снова меня не слышал.
– Она хорошая девочка, и ты женишься на ней. Пока совсем не спился или еще чего-нибудь не натворил. Пора уже за ум браться и жить нормальной жизнью. Мне за твое поведение перед людьми стыдно.
Да я же со скуки умру с этой хорошей девочкой. Да и какая семейная жизнь, если я ее ни разу в глаза не видел?
– Пап, ты маму любишь? – сил доказывать что-то больше не было.
– Причем здесь мать?
– Я тоже хочу, чтобы за меня по своей воле выходили, а не по отцовскому велению.
Отец замолчал и тяжело выдохнул:
– Два года! Докажи, что ты мужчина! Что ты можешь быть ответственным, что можешь принимать решения, за которые никому не будет стыдно.
Я чуть не рассмеялся. Отец хотел от меня получить то, к чему я стремился в четырнадцать. Вот так каламбур, да?
– Я не женюсь на ней. И точка.
– Я тебе все входы и выходы перекрою. Квартиру продам, машину заберу и никаких денег. Будешь дворником или грузчиком пахать. Красивая жизнь только в воспоминаниях останется.
– Да пофиг. Я не женюсь.
Это было мое последнее слово. После которого я ушел.
И теперь стоял у клуба и закидывался никотином по самые уши. Потому что ни хрена не знал, что делать. Я не боялся угроз отца. И без него и его бабла не пропаду. Скорее был шокирован его фантазией. Жениться непонятно на ком – прям треш какой-то.